публики не состоялась, они явились – пришли смотреть на сцену-плаху! Зыбучий спектарь, будь я неладен! – простонал Крат и добавил в сердцах непонятно кому, – Ни дна тебе, ни покрышки!
Но страх меж тем притуплялся, потому что алкоголь иначе расставлял в душе значения событий: алкоголь вообще умаляет всё внешнее, при этом делает крупнее выпившее "Я".
Порой в сознании Крата включалось некие штормовые накаты гудящего ветра, которые вовсе заглушали сигнал тревоги. Если бы нарисовать картину его самочувствия, то получился бы Север, пурга в тундре.
Крат увидел на кровати пластмассовый манекен, накрытый до подбородка простынёй. В изголовье кровати рабочий сцены поставил тумбочку, завреквизитом Зоя на тумбочку поставила вазу с цветами, в тени цветов расположила очки и стакан с утонувшей розовой челюстью. Общий свет над сценой снова вырубили и включили круглое фонарное пятно. Дол убежал, все испарились. Лидочка со своим пультом погрузилась во тьму в переднем левом "кармане", в уголке за авансценой. Крат стоял посреди неосвещённой площадки подобно заблудившемуся путнику на лунной поляне.
Ба, он забыл надеть клоунские ботинки! Поздно.
Третий звонок пронзил его, чуть ноги не подкосились, благо, водка поддержала. На полную громкость включили похоронный шопеновский марш, зал притих, захваченный чарами звуков. Оказывается, Лидочка что-то кричит и жестами подзывает его. Он подбежал к ней. Она переключила рубильник на стене, запустив движение занавеса, – сумеречная многоликая трещина стала расти между багряными половинами.
О, жуткий миг знакомства двух сторон!
Занавес разъехался. Музыка смолкла. Круглый сноп света выхватывал из темноты кровать и тело под простынёй, голову на подушке. В зале кто-то хихикнул нервным смешком, и смех передался всей массе.
– Чего ржёте? Я не умер! – произнёс голос Дупы от имени лежащего.
Разразился хохот.
– Эй, стержень, подойди ближе, – произнёс голос.
Все растерялись, включая Крата. Но Лидочка что-то выслушала в наушнике и громко шепнула ему:
– Выходи, реагируй резко, все реплики доводи до зрителей.
Крат вышел на бесчувственных ногах.
– Почему я стержень? Кто тут стержень? – спросил он, расставив руки и поворачиваясь вокруг себя.
– Ты – стержень. Потому что хорошие люди – это графитовые стержни в атомном котле зла.
– Пускай так. Вы звали меня?
– Да, ты вышел в финал областных соревнований "Рыцарь человечности". Ты и твой дружок, который прячется где-то рядом. Вам предстоит с моей помощью и с помощью авторитетного жюри, это наши зрители, разобраться, кто из вас получит первое место и кто второе, последнее. У меня нет родственников. Губернатор… наш бедный губернатор уговорил меня выставить мою квартиру в качестве приза для победителя в этом конкурсе.
– Каков же будет второй приз? – спросил Крат растерянным голосом.
– Вторым
