style="font-size:15px;"> – Странное пророчество! – закончил пастор. – Только время покажет, насколько оно верно.
Девушка посмотрела на меня как будто с новым интересом: такие истории всегда действуют на воображение.
– Не знаю, насколько предсказание верно, – заметила она, – но для этого мистеру Дэлу надо прежде всего познакомиться с королем.
– Верно, – воскликнул пастор, – все основано на этом. Не может же Саймон разделять любовь короля, знать его тайны и пить из его чаши, сидя постоянно здесь, в деревне.
– Что же, мне ехать в Лондон? – спросил я. – Зачем? И там у меня нет таких друзей, которые доставили бы мне возможность приблизиться к его величеству.
Пастор печально поник головою: он знал, что таких друзей у меня действительно не было, да и сам-то король не особенно дорожил своими друзьями, даже теми, что были поважнее моего доброго отца, поплатившегося за свою преданность ему всем состоянием.
– Будем ждать, – решил пастор. – Время покажет, может быть, найдется и такой друг.
Сидария призадумалась, а потом, улыбнувшись, сказала:
– Скоро у вас будет друг в Лондоне.
– Она мне – вовсе не друг, – возразил я, думая о Барбаре.
– Я говорю не о ней, – лукаво подмигнула мне девушка. – Ведь и я еду в Лондон.
Я улыбнулся, зная, что едва ли она может быть для меня таким влиятельным другом, чтобы открыть дорогу ко двору. В ответ она засмеялась и так посмотрела на меня, что я не заметил, как простился с нами и ушел пастор, и спросил:
– А вы позаботились бы обо мне, если бы имели власть?
– Не знаю. Только в Лондоне иногда случаются странные вещи, – задумчиво ответила Сидария. – Откуда знать, может быть, и у меня будет когда-нибудь власть.
– И вы употребили бы ее для моей пользы?
– Могла ли бы я иначе поступить с человеком, рискнувшим благоволением своей милой ради поцелуя моей щеки? – и девушка весело рассмеялась, увидев, как я вспыхнул при этом напоминании. – Ну, в городе надо будет отучиться так краснеть, – продолжала она, – а то вас сделают притчей во языцех и будут указывать на вас пальцами.
– Что же, чем реже это случается там, тем больше будет эффект, – слабо защищался я.
– Ловко! – одобрила девушка. – Мы скоро разовьем вас в городе.
– А чем вы там занимаетесь? – подозрительно спросил я, пристально глядя ей в глаза.
– А почти тем же, чем, как вам известно, занималась и здесь, в деревне, – рассмеялась она.
Так отделывалась Сидария от меня всегда, когда я хотел добиться ответа, кто и что она такое. То же самое было и с ее матерью, которой, к слову сказать, я не симпатизировал так же, как и она мне. Она не любила много говорить и всегда хмурилась, видя меня около своей дочери. Однако ей приходилось часто видеть нас вместе, а по правде сказать, еще чаще это случалось с нами без нее. Барбара уехала, бросив меня одиноким, рассерженным и готовым искать себе утешения, где бы ни случилось.
