прекрасно зная, какой я сумасшедший гонщик. Он терпеливо ожидал моих слов и действий, но было ясно, что дальше вести будет точно он.
Сердце молотило по рёбрам, как детская вибрирующая игрушка, даже покалывать начало. Я всегда вела машину чуть-чуть быстрее, чем позволял Игорь, но так я никогда не разгонялась, мало того, развить скорость быстрее пятидесяти километров в час и не пыталась никогда, разве что на картингах.
Наверно, именно в этот момент я сошла с ума. Я не верила своим чувствам – впервые за всё это время я ощутила себя счастливой. Дайте человеку на необитаемом острове корабль и посмотрите на его реакцию; усыновите ребёнка из приюта и взгляните на блеск его глаз, такой радостный, полный надежды, но больше – испуганный и недоверчивый; подайте ждущему желанные письма… а теперь посмотрите на меня – я была счастливей их всех. Наполнив лёгкие пьянящим воздухом и спрятав лицо в разгорячённые руки, я обессиленно положила голову на руль. Из глаз брызнули горькие слёзы, больно сдавливающие горло. Спустя пару секунд я уже всхлипывала Игорю в плечо, окончательно поверив в его возвращение. В одно мгновение до меня дошло настоящее положение дел, я поняла, что происходило и произошло. Нет, вовсе не из-за Игоря я плакала и переживала, вовсе не он виноват во всех моих проблемах. Кажется, виновата я. А за эти два-три месяца, за которые мне не давали ни выговориться, ни пожаловаться, ни пореветь, я скопила в себе столько негатива, сколько по сути своей не способна выдержать.
Отказ от внешнего мира – это замечательная вещь для эмоциональных и впечатлительных людей. Их мозг устаёт намного быстрее, чем у других, им просто необходим отдых. Устав от человеческой суеты сознание автоматически устраивает временное отключение. Бывало? Вряд ли… Ежедневно изматывая себя и нужными и ненужными чувствами, я сама научилась устраивать себе маленькую отключку. Таким образом, внешне я всегда выглядела спокойным, даже немного равнодушным человеком, черпающим от реальности только то, что доставит пользу или удовольствие. Конечно, не всегда получается взять от неё только хорошее, я – не провидец и не всегда знаю, что принесёт моему сознанию пользу. Я словно живу в двух мирах, балансирую на какой-то незримой линии, которая лежит между миром сущим и миром потусторонним, нереальным, миром, уход в который, по сути, равносилен полному лишению разума и здравого смысла. Возможно, временно, а возможно, и нет. Но после подобного забвения начинаешь думать и задавать вопросы, вопреки всем человеческим устоям и привычкам. Только после пережитых трудностей начинаешь думать, размышлять; познавать, думая и размышляя; познавая, делать выводы; делая выводы, использовать результаты на практике, либо сомневаться и приходить к выводам новым. Обидно, что думать человека заставляет только то, что больно. Тогда и возникает это ощущение потери чувств, уход от реальности, потому что мозг просто не способен воспринять столько вопросов, ответов и выводов, далеко не радостных, поверьте. Сложно представить, сколько понадобилось времени, чтобы я окончательно замкнулась в себе.
И кажется, я говорила, что у меня нет привязки.
