постараемся, Юлик, – с иронией уверил его Никита. – А то давай на самолет – и к нам.
– Я бы с радостью, но дела держат. До встречи.
– Давай.
– Пока, Юлик, мы тебя целуем.
Лана выключила громкоговоритель и отложила трубку подальше от воды.
– И чего ему в Америке не сидится? – задался риторическим вопросом Никита.
– У него здесь бизнес, – попробовала защитить Юлика Лана.
– Знаем мы его бизнес. В Америке-то с этим бизнесом не особенно преуспеешь, а у нас раздолье: стоит ему заговорить с английским акцентом, как наши дурехи готовы отдаться за одну его мягкую букву «р».
– Ладно, не такая уж она у него и мягкая, – улыбнулась Лана.
– А ты откуда знаешь?
– Любка рассказывала.
– Смотри у меня, – шутливо пригрозил Никита.
– Кстати, что касается акцента: дома он тоже, насколько я знаю, не скучает.
– Это верно, – согласился Никита. – Только не скучает он, в основном, тоже с нашими.
– Ой, да! Это мне только сейчас в голову пришло.
– То-то. Видите ли, Любу он звонил поздравить. А по-моему, его интересует вовсе не Люба.
– С чего ты взял? – Лана весело брызнула водой в лицо Никиты.
– Не знаю, мне так кажется, – сказал, утираясь, он.
– Прекрати! Ты же знаешь, что если даже он попробует, у него ничего не выйдет.
– Ты не понимаешь. Как любой американец, он победитель по натуре. А женщины для него – как крепость, которую надо взять во что бы то ни стало. Иначе он не победитель, и смысл существования теряется. Происходит раздвоение личности: человек либо добивается своего любой ценой, либо сходит с ума.
– Что же мне сделать, чтобы он от меня отстал?
– Единственный способ добиться, чтобы он отстал – это дать ему.
– Что ж, я подумаю, – с серьезным видом сказала Лана.
– Попробуй только! Я же могу и убить, чтобы ты больше никому не досталась. Положу на балкон, чтобы не испортилась, а когда захочу тебя, то буду класть в теплую ванну, а потом трахать.
– Ничего не выйдет. После теплой ванны у меня слезет кожа.
– Об этом я и не подумал. Вообще, живая ты лучше. У тебя удивительное тело: такое впечатление, что у него повышенная температура, хотя ты не болеешь. У тебя можно греться, как у печки. И как от такого маленького тела может исходить столько тепла!
Никита стал нежно плескать из ладоней на ее тело, возбуждаясь от вида стекающей по ее плечам и груди воды, которая струилась с кончиков острых нежно-розовых сосков.
– Знаешь, я давно хотел тебе сказать: с таким телом тебе только в порно-фильмах сниматься.
– Вместе с тобою? – улыбнулась Лана, глядя ему в глаза и одновременно с его ладонями сжимая свою грудь.
– Да. И это будут лучшие кадры в своем жанре, – сказал Никита и взял с краешка ванны шампунь.
***
Во всем его сознании
