шаги заставили молодого человека остановиться. Выпрямился Болон-Те. Рука ухватила ближайшее копье.
В сокровищнице появились Верховный жрец Лакам-Сак в сопровождении одного из младших помощников Каналь-Каном. Рука Каналь-Кана уверенно сжимала копье.
– Просто так я не дамся, – пробормотал юноша Болон-Те, взяв оружие наизготовку.
– Убей вора! – требовательно махнул рукой Лакам-Сак.
Отступил на шаг Болом-Те. Принялся он беспорядочно махать подхваченным копьем.
– Оставьте меня, – голос молодого воришки неожиданно сорвался на визг, – и я никого не…
В глазах Каналь-Кана сверкнули искры сомнения. Взглянул помощник жреца на приготовившегося к неумелой защите воришку, перевел взгляд на владыку Лакам-Сака.
– Убей вора! – строже повторил Верховный жрец, отходя в сторону.
Крепче, обеими руками, взялся за древко Болон-Те.
Поднял Каналь-Кан копье в положение для метания.
Облизал Болон-Те враз пересохшие губы.
– Нет, не отразить, – еле слышно прошептал он, замерев от страха.
Дрогнул обсидиановый наконечник. Зажмурился юноша.
Вырвалось копье из рук Каналь-Кана. Глубоко вонзилось оно в спину Лакам-Сака.
– Опусти оружие, юноша, – твердо проговорил Каналь-Кан, – теперь я – Верховный Жрец! А ты, – он критически оглядел недавнего земледельца, – ты станешь моим помощником.
Облегченно опустил Болон-Те оружие. Глухо ударилось древко о каменные плиты. Горделиво приподнялась голова молодого человека. Уверенность сверкнула в его глазах…
Мелькнул в свете факела нефритовый топор. Разрубило зеленое лезвие голову несостоявшегося помощника Верховного Жреца.
– Воровство всегда должно караться смертью!»
***
– А потом приказал Каналь-Кан замуровать оба тела в пирамиде в знак добровольного саможертвоприношения…
Пакаль задумчиво смотрел на Хун-Пека. Рассказанное вполне соответствовало недавним представлениям о вероломстве теперешнего Верховного Жреца. Но, как говорилось в далеком прошлом, или будущем, двадцать первом веке: «Слово к делу не пришьешь. К тому же Иш-Сак-Кук полностью доверяет Верховному Жрецу».
– В этом нам еще придется разбираться и разбираться, – наконец выговорил Павел-Пакаль.
– Что тут разбираться? – позволил себе вмешаться Хун-Пек и тут же опасливо прикусил язык.
Разве можно спорить с самим Бакульским владыкой К’инич-Ханаабом?
Иш Цак ласково положила руку на голову мальчишки.
– А от кого все-таки слышал эту историю? – вкрадчиво спросила она.
– Я не могу этого сказать, – поспешно пролепетал Хун-Пек, – я не запомнил этого человека. Разве что могу предположить, что он относился к жреческому
