закричала девочка и принялась в ужасе протискиваться через озлобленную толпу. Ее маленькая горничная Мэтти с трудом поспевала за хозяйкой. Не обращая внимания на выкрики, Кейт все бежала и бежала, спеша вернуться в упорядоченный мир Кросби-Паласа.
Она влетела в зал и попала в объятия отца.
– Какие ужасные люди! – задыхаясь, проговорила девочка. – Сэр, они говорят, что лорд Гастингс вас погубит. Но ведь это не может быть правдой?
Глостер, не разжимая рук, заглянул дочери в глаза.
– Может, – сказал он. Он говорил необыкновенно серьезно, и это повергло ее в ужас. – Но я никогда не поддаюсь панике, дитя мое. Я начеку, и все меры предосторожности приняты.
– Но ведь Гастингс помогал вам, – возразила Кейт.
– Мои враги отравили его разум, наговорили, будто я зарюсь на трон племянника. Они умны и сумели убедить Гастингса, который теперь возглавляет заговор против меня.
– Будьте осторожны! – взмолилась Кейт, прижимая влажное лицо к расшитому бархату его дублета. У нее за спиной стояла Анна, глядя на герцога глазами, полными боли.
– Кто бы мог подумать, что все так обернется, – сказал Ричард.
У ее отца был нездоровый вид. Он двигался по дому так, словно его мучила боль. К еде едва прикасался, вино лишь пригубливал, жаловался, что не может спать и страдает от какой-то странной, необъяснимой болезни. Анна была настолько расстроена, что вызвала из Байнардс-Касла свою свекровь, герцогиню Йоркскую. Герцогиня прибыла в Лондон как раз вовремя, чтобы успеть на коронацию внука.
Почтенная Сесилия была само воплощение благочестивой вдовы: на ней было черное, похожее на монашеское одеяние, и лишь белоснежный плат обрамлял ее надменное аристократическое лицо. В глаза бросались высокие скулы и волевые черты, свойственные большинству Невиллов.
– Ты должен подумать о себе, сын мой, – пожурила она герцога, который опустился на колени, дабы получить материнское благословение. – У тебя больной и изможденный вид. Бога ради, иди в постель и отдохни.
– Ах, добрая матушка, у меня слишком много дел, – возразил он, поднимаясь с колен. – И одно из них – совершенно неотложное.
– Неужели нельзя подождать? – недовольно сказала герцогиня Сесилия.
– К сожалению, нет, мадам, – ответил Ричард Глостер.
– Небось твое неотложное дело связано с той шлюхой, которая называет себя королевой? – Его мать не скрывала раздражения. – Сколько бед эта женщина нам уже принесла, а все ей мало!
– Вы угадали, речь идет о королеве и ее сторонниках. – Герцог поморщился. – Я все расскажу вам, миледи. Прошу вас, садитесь.
Сесилия, недолго думая, уселась на стул, на котором обычно сидел Ричард, – самый внушительный в зале. Анна подошла и опустилась перед ней на колени, получив в ответ нежный взгляд: герцогиня всем сердцем любила невестку, приходившуюся ей внучатой племянницей. Потом наступила очередь Джона Глостера
