от магазина, в котором работала я. Там у нее был помощник – восемнадцатилетний паренёк, который трудился совершенно бесплатно в качестве искупления вины перед собственным отцом, застукавшим его однажды в пьяном виде и с сигаретой во рту. На следующий день после этого инцидента рассерженный родитель привёл своего отпрыска к Агате и попросил: «Возьми моего балбеса на всё лето к себе в булочную! Плати ему сколько хочешь, а если не хочешь, то вообще ничего не плати. У меня к тебе одна-единственная просьба: устрой ему такую трудотерапию, чтобы мало не показалось!» Разумеется, перед таким предложением Агата устоять не смогла. Оно и понятно: в наши времена бесплатные работники – большая редкость!
******
У Агаты была странная манера: долго и бессвязно излагать свои мысли. Любое начатое ею повествование, оставаясь незаконченным, уступало место совершенно неожиданным тематическим вкраплениям. К примеру, приступив к рассказу о затопленной морской пристани, она вдруг вспоминала что-то там про свои перцы, которые остановились в росте, жаловалась на соседскую кошку, грядущее повышение цен на мясные продукты, описывала разные точки зрения на вегетарианство и религиозные секты, периодически перемежая всё это историями о своих соседях и близких родственниках. При этом причислить её к разряду болтушек было бы в корне неправильно, поскольку повествовательной форме говоруний присуща лёгкость и изящество, в то время как сообщения Агаты по звучанию напоминали хриплое радио начала прошлого столетия и отличались редкостной словарной зацикленностью. В какой-то степени это походило на нажатие кнопок у куклы, которая в ответ выдаёт то «а-а-а!», то «о-о-о!», то «ма-ма!». Тем не менее, Агата никогда не упускала возможности порассуждать о чём-нибудь вслух. Говорила она долго и нудно, совершенно не интересуясь мнением своего собеседника. Наверное поэтому самыми её желанными слушателями были случайные прохожие, интересовавшиеся местонахождением того или иного отеля либо торговых точек прибрежного городишки. Бывало, кто-нибудь из курортников заходил в булочную и спрашивал у Агаты, где тут поблизости торгуют курами-гриль. «Вы сами вообще-то откуда будете?» – приклеившись к нему немигающим взором, спрашивала моя начальница. Слегка растерявшийся турист после некоторой паузы отвечал на ее вопрос, и тогда Агата приступала к длинному, скрипучему и медлительному разъяснению: «Вам нужно свернуть вон в тот переулок. Пройдёте метров двести и увидите большую вывеску „Аптека“ со слегка искривлённой фонарной дугой. На ней двадцать лет назад жена фармацевтика повесилась потому, что он её залечил. Вот фонарь от её веса и прогнулся. Она была грузной женщиной. Потом идите прямо минут пять тихим шагом, и напротив магазина „Всё для рыбной ловли“, скорее всего, на Вас набросится большая собака с гофрированной мордой, породистая такая, как в рекламе корма „Педигри“. Но Вы её не бойтесь. Она только
