устроить… не знаю, можно ли это назвать соревнованием, некую выставку, на которой будут показаны лучшие экземпляры машин. Если же их наберется достаточно много, можно будет устроить гонки.
– Гонки! – Лорд Роуленд расхохотался. – Какие к черту гонки! Я хожу быстрее, чем двигаются твои творения.
– Выставка, – сказал Финн, не обращая внимания на насмешки, – пройдет летом в окрестностях Рима.
– Я начинаю тебя понимать, старина, – мрачно буркнул Уоллингфорд.
– Мне потребуется абсолютный покой, чтобы я мог сконцентрироваться на проекте. И я подумал, что год, проведенный в деревенской тишине, вдали от вашей компании бездельников и дегенератов, безусловно, пойдет вам на пользу. Будете заниматься наукой, без вина и женщин…
– Подожди! – Судя по тону лорда Роуленда, он никак не мог поверить услышанному. – Ты хочешь сказать, что собираешься втянуть нас в… – Он бессильно пожал плечами, не в силах найти нужные слова.
– Целомудрие, – с отвращением сказал герцог.
– Почему бы и нет? Ну а если желание станет слишком сильным, всегда можно что-нибудь придумать. Хотя я подозреваю, что, ведя монашескую жизнь, мы довольно скоро войдем во вкус, и физические потребности не будут мучить нас очень уж сильно.
– Ты спятил, – грустно констатировал герцог.
– Я предлагаю вам считать это вызовом, – сказал Финн. – Если такое мероприятие по силам мне, то, безусловно, вам тоже. Ты – человек, обладающий железным самообладанием, Уоллингфорд, если только вспомнишь об этом. Что касается тебя, Пенхоллоу, то я хорошо помню время, когда твоя жизнь была намного более добродетельной.
– Это было давно, – поспешил вставить лорд Роуленд, – и неправда.
– Все равно в свое время вы были способны сдерживаться и ограничивать себя. – Финн вздохнул и посмотрел сначала на одного своего друга, потом на другого. Оба сидели, понурив головы, не поднимая глаз от тарелок, в которых стыл завтрак.
– Подумайте, друзья. Представьте, чего мы сможем добиться за год, если откажемся от праздных удовольствий. В конце концов, что такое год? Временная ссылка, не более того. Всего лишь несколько месяцев. За это время можно узнать много нового, открыть в себе новые таланты. А в дополнение – теплое солнце и оливы. Возможно, местное виноградное вино. Уверен, мы сможем позволить себе пропустить стаканчик-другой, что не будет нарушением правил нашего маленького общества.
Уоллингфорд поднял голову:
– Нет, нет и еще раз нет. Это самый абсурдный план, который мне когда-либо приходилось слышать.
– Только безумец мог предложить нам такое, – вторил брату лорд Роуленд.
Финн повернул голову и посмотрел в окно. Тяжелое январское небо было хмурым и неприветливым. В воздухе лениво кружили крупные снежинки. Было не очень холодно, но мрачно и промозгло. Лондон зимой – Финн ненавидел его. Кругом сырость и слякоть, влажный воздух насыщен копотью и с трудом проникает в легкие.
– Страна незаходящего солнца, –
