почти в самое ухо.
– Могу ли я навестить вас в ближайшее время?
Мариучча склоняется к ней. От нее пахнет сеном и молоком.
– Когда хотите. Что, яйцо в гнезде?
Она кивает.
– Мой муж еще не знает, – продолжает она шепотом.
Повитуха выпрямляет спину. Она ни о чем не спрашивает. Она все понимает и знает, что женщины часто молчат о том, что мужчины попросту не могут понять.
– Я здесь. Буду вас ждать.
Джузеппина кивает, повитуха исчезает за дверью.
Медленным шагом Джузеппина возвращается домой. Шаль насквозь промокла, вода течет за корсет. Под этими плотными, тяжелыми каплями трудно идти. На площади Сан-Джакомо она бросает взгляд на лавку. За стеклом мелькают силуэты – наверное, покупатели.
Вздыхает. Если бы бабушка выбрала ей в мужья Иньяцио, возможно, все сложилось бы иначе.
Она вспоминает, как много лет назад хоронили ее родителей после землетрясения, разрушившего Баньяру. В памяти всплывает лицо мальчика, красное от слез, заостренный подбородок, добрые глаза, взгляд прикован к холмику земли, под которым похоронена его мать, Роза. И она, Джузеппина, потерявшая обоих родителей, худая как щепка, сжимает кулаки, злясь на весь мир, отобравший у нее маму и папу. Она подошла к мальчику, протянула платок – вытереть сопливый нос.
– Не плачь, – упрекнула она его. – Мужчины не плачут. – Она сказала это с горечью, может быть, потому, что завидовала его слезам, ведь у нее самой слез больше не было. Он посмотрел на нее, шмыгнул носом. И ничего не сказал.
Джузеппина входит в дом. Подол юбки мокрый, шаль – хоть выжимай. В глазах у Виктории вопрос.
– Вы вся мокрая, тетушка! Что-то случилось?
– Нет, ничего… ходила к Мариучче кое-что узнать.
Винченцо отвлекает ее, дергает за юбку:
– Мама, на ручки!
Джузеппина обнимает его, вдыхая теплый запах в складках кожи. Сын – единственное благо, которое дал ей муж. Ей достаточно одного ребенка, она не хочет другого, того, что растет сейчас в утробе, отнимает ее силы и здоровье. Что, если он будет похож на отца?
Паоло ей противен. Старые обиды крепко засели в груди. Ей хотелось и мужа, и детей, но если бы она знала, что брак таков, то убежала бы в горы.
Конечно, Паоло относится к ней с уважением. Но для него важны только работа и деньги. Даже на Рождество он ушел в лавку – считать полученный товар, а она осталась с Викторией есть каштаны.
Иньяцио, тот другой.
Дождь хлещет с новой силой. Время близится к полудню. Паоло проходит в проездные ворота со стороны таможни, что находится внутри палаццо Стери: куб, прорезанный узкими окнами-бифориями, крепость внутри города. Давным-давно это был дворец семьи Кьярамонте, затем Инквизиция приспособила его под тюрьму, а еще позднее там размещались казармы. Немой свидетель истории города.
Паоло вместе с носильщиками и торговцами укрывается от дождя под портиками в проходе,
