него тяжелая поступь. Глаза покраснели. Винченцо и Рафаэле спят рядышком, утомленные впечатлениями прошедшего дня. Виктория подмела комнаты и тоже пошла отдыхать.
Джузеппина и Маттия ждут его на кухне.
Джузеппина всматривается в его печальные глаза. Встает навстречу, кутаясь в шаль.
– Ну, что там?
Маттия за ней. Иньяцио качает головой.
– Все напрасно. Он не хочет тебя видеть.
Маттия закрывает рукой рот, чтобы не вырвались рыдания, раскачивается всем телом взад-вперед.
– Как? Даже в смертельной болезни? Даже сейчас сердце его не смягчилось?
Джузеппина хочет ее обнять, но Маттия отталкивает невестку.
– Это безжалостно, бессердечно. Неужели я не заслуживаю прощения?
Иньяцио прижимает ее к груди.
– Прости. Он начал кричать, у него кровь пошла горлом. Пришлось дать ему лауданум, чтобы он успокоился. – Иньяцио ищет поддержки у Джузеппины, та стоит позади Маттии, сжав кулаки, глаза блестят.
Он не будет рассказывать о том, как рассердился брат, о той ярости, которую он выплеснул на него. О той боли, которая его пронзила, когда Паоло сказал, что для него Маттия умерла. Что если она приехала ради денег, то может убираться ко всем чертям, потому что завещание уже составлено, и он позаботился о том, чтобы сестра и ее муж не получили ни гроша.
Не нужно говорить об этом Джузеппине. Она и так знает.
Но даже ей он не может рассказать об отчаянии цирюльника. По крайней мере, не сейчас.
Маттия отстранилась от брата.
– Я предстану пред Богом со своими грехами, но только не с этой обидой! – Она бьет себя в грудь. – Он мой брат, я люблю его и молюсь, чтобы Бог простил его за то, что он так поступает со мной. Я поругалась с мужем, чтобы приехать сюда, а родной брат отталкивает меня, как прокаженную?
Маттия плачет. Джузеппина ведет ее в спальню.
– Успокойся, сердце мое, – шепчет она. – Идем спать.
Они – сестры, хоть и не по крови, думает Иньяцио. Невестка оборачивается к нему.
– Я оставила тебе макароны с брокколи. Они еще теплые. Поешь и иди отдыхать.
Иньяцио кивает, но он не голоден.
На пороге Маттия останавливается.
– Зло всегда возвращается, – говорит она. – За него приходится расплачиваться детям и внукам. Он причиняет боль не только мне, а всем нам: он должен помнить это всегда.
Джузеппина с Иньяцио вздрогнули.
Эти слова звучат как пророчество, а ведь слово не воробей, вылетит – не поймаешь.
Оно теряется во времени, переходит от поколения к поколению, пока не становится истиной.
Джузеппина ждет, пока Маттия уснет, чтобы навести порядок на кухне.
– Разве я заслужила такое отношение? – все повторяла Маттия. – Я кормила его, как мать, стирала ему одежду. Защищала его. А теперь он отталкивает меня! – И снова
