всякие подобные вопросы и так ни к чему и не пришли. Так что лучше бы тебе спросить об этом… Не знаю кого. Господа Бога!
Я произнес эти слова практически в шутку, ни на что не надеясь, и, конечно, не мог подозревать, какие последствия выйдут из моих слов. Лука же ничуть не смутился:
– А вы ответьте так, будто вы и есть Бог.
Я растерялся. У меня давно не было такого шанса… Конечно, у человека, подвозящего подростка по дороге в Питер не было мании величия, наоборот, я лет в двадцать пять окончательно понял, что я не гений и что звезд с неба в этой жизни схватить мне не придется. Но такая возможность спрашивать и отвечать выпадает, пожалуй, только раз за человеческую жизнь.
– А вы не думали, что все вот эти самые серьезные вопросы, которые, как вы сказали, мучают человечество уже тысячелетия, на все эти вопросы все-таки можно ответить? Просто мы боимся. Боимся, что скажем глупость, что скажем что-то, что до нас уже говорили, и так далее. И вот все эти страхи нас сковывают. А достаточно сделать вид, будто ты не боишься отвечать, и тут-то и можно найти ответ. Ну или хотя бы попробовать. Вот вы сказали про Бога. И правда, ни вы, ни я не боги, но почему бы не попробовать ответить так, будто ты Бог. Как если бы ты был Бог. Так, чтобы не было никакого страха отвечать.
Тут уж веселье слетело с меня напрочь. Я не привык к таким разговорам. Помолчав, подумав, я решил не отшучиваться, а попробовать поговорить начистоту.
– Я тоже об этом думал, – сказал я. – Ну что, в принципе, где-то внутри себя человек откуда-то знает все ответы на самые сложные вопросы, просто у него не хватает ни смелости, ни времени послушать свой внутренний голос. Ну что ж, ты интересную штуку предлагаешь – отвечать так, будто ты Господь Бог. Времени навалом и совсем не страшно!
Мы оба рассмеялись.
К этому моменту мы как раз проскочили Челябинск, и у меня не возникло никакого желания высаживать Луку – я решил, что смогу сделать это в любой момент. Луке я сказал, что до Омска уж точно никуда не сворачиваю, а там видно будет.
Итак, первым вопросом, на который мне пришлось отвечать, был: почему человек хочет быть один? Не помню, какими именно словами я отвечал Луке, но смысл моего ответа сводился примерно к следующему.
– Принято считать, – начал я, – что человек – существо стадное. И в этом, конечно, есть смысл. Однако есть такие вещи, которые никак невозможно сделать «стадом», вещи, которые человеку хочешь не хочешь приходится делать в полном одиночестве. Ну, начнем с того, что человек умирает. Умереть невозможно вместе – вдвоем или втроем, например. То есть, конечно, несколько человек, и даже много человек, могут умереть одновременно, в одном месте, но тем не менее каждый из них переживает свою смерть в полном одиночестве, понимаешь, о чем я?
– Вы начали очень издалека, но я понимаю. – Лука сосредоточенно кивнул. – То есть я бы сказал, что в любом другом деле, которое люди делают вместе, они могут потом поделиться опытом или впечатлениями, а тут нет.
– Точно. Но на самом деле не в любом другом. Смерть просто самый яркий
