а репетирует предстоящий финал. Ведь именно этот способ она выбрала для своего ухода. Но зачем усложнять? Зачем портить людям праздник? Когда можно просто сесть в сугроб, забыться и уснуть.
Воронцова пересекла площадь и шагнула в снежный отвал, образованный снегоуборочной машиной. Вопреки ожиданиям снег оказался твердым и комковатым. И как в него садиться? Верхом? Как царь горы?
Передернув плечами, она повернулась и медленно пошла на одеревеневших ногах, с тоской посматривая на дорогу.
Вдалеке сверкнули огоньки фар.
Слава богу, вздохнула Воронцова, и побежала навстречу огням.
– Вам куда? – спросил курносый парень, открыв дверцу.
– В-в «М-мечту», – дрожа всем телом и заикаясь, выговорила актриса.
– Садитесь.
Она нырнула в тепло иномарки и замерла, удивляясь, как мало надо человеку для счастья.
– Уже третий раз в «Мечту» еду, – жизнерадостно сообщил водитель, скосив глаза на молчаливую соседку.
– Да? – безразлично отозвалась та.
– Ага. У них, видимо, заезд сегодня. Придумали же – из дачи пансионат сделать. А чо, молодцы! Чем зря такие хоромы топить, лучше с пользой – и для себя, и для людей. Правильно я говорю?
– Угу.
– А вы надолго туда?
– Не очень.
– Я бы тоже отдохнул. На лыжах или на сноуборде погонял… Но… Работать надо. Семью кормить.
– У вас семья?
– А как же. Сын и дочка.
– Вроде молодой еще.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся парень. – Это дело не хитрое. Из армии пришел и готово. Невеста честно ждала, письма писала. А мне чего, в кусты?
– А любовь?
– Ну и любовь, конечно. Как без нее?
Он помолчал, видимо, тронутый деликатной темой, но открытый и доброжелательный нрав искал выхода эмоциям.
– Мы ведь с ней еще с пятого класса замутили. В основном, конечно, я старался. Подножки ставил на переменах, за косы дергал, придурок. У нее косы были… Высший класс! А как родила – обстригла. Некогда, говорит, с гривой возиться.
Парень покачал головой и прицокнул языком, выражая тем самым
восторг и сожаление одновременно.
Воронцова посмотрела на его курносый профиль с пшеничным чубом, и в груди защемило от воспоминаний.
И у нее был ухажер, где-то в шестом классе. Кешка Рудников. Кудрявый мальчишка с тонкими, музыкальными пальцами и девчоночьими ресницами. За косы он не дергал, да и не было у нее никаких кос, но подножки на переменах ставил и обзывал «вороной». А в десятом признался в любви.
Грустно усмехнувшись, она представила его лицо со страдальчески сдвинутыми бровями и опущенными пушистыми ресницами. Бледный, несчастный, сжимая тонкие пальцы и дрожа всем телом, Кешка произнес две фразы: «Воронцова! То есть, Оля… Ты можешь рассчитывать на меня. Я все для тебя сделаю».
