«Два ассария».
– Могут не так понять. Подумают ещё – сектанты, – сказал Сеня и предложил: – «Червонец».
– Как будто магазин уценённых товаров, – сказал я и выдал свой вариант: – «Золотой червонец».
– Уже есть такой, – с завистью произнёс Сеня.
Действительно, магазин с таким названием давно открылся в городе. Более того, он существовал недалеко от нас. Невероятным образом он выжил в серой громаде, где во множестве гнездились суетливые офисы. Чтоб найти этот магазинчик, приходилось идти по длинным коридорам, подниматься и спускаться по лестницам, открывать бесчисленные двери. Тут и там сновали раскрашенные девицы с бумагами в руках, на каблуках и в узких юбках, трезвонили телефоны, жужжали принтеры.
Магазином управлял тихий маленький человек по имени Андрей. У него была большая круглая голова, пепельные волосы и такие влажные задумчивые глаза, будто он только что посмотрел глупое грустное кино и фильм его задел, и теперь Андрею неловко за свалившуюся на него печаль.
Когда я забредал в «Золотой червонец» – чаще всего просто порыться в коробках с дешёвками, поболтать с покупателями, я наблюдал за Андреем, размышляя, что же это за человек. Когда я видел таких неловких людей, мне казалось, что в прошлом они стали свидетелями трагедий. Про Андрея я думал так: он бывший афганский офицер; пыль, седые горы, кишлаки, затем – поверженный варварской пулей друг. Далее – развод с женой и одинокая жизнь. Он влюблён в Африку и Азию и поэтому собирает экзотические монеты (Андрей и вправду их собирал). И по вечерам он изучает историю мусульманских держав на просторах Евразии и сам даже не догадывается, что он, словно римский центурион, всего пару десятков лет назад прокладывал дорогу империи. И этот выдуманный сюжет окрашивался в моём беспокойном мозгу в чёрный цвет и охру – цвета, какими древние греки рисовали сражения, богов и героев на вазах, – и трагедия, с Андреем произошедшая, становилась беспощадной и необоримой. Но я догадывался, что все эти краски и картины живут только в моей голове, поэтому я печалился, и трагедия получала ещё одно измерение. И я возмущался, как с Андреем, с человеком, пережившим такие события, все так запросто обращаются.
– Андрюх, сделай скидочку, – говорил толстый мужик в пропотевшей белой футболке. Он щупал и чуть ли не нюхал серебряную монету.
Вдруг Андрей побледнеет и спустит с лестницы этого наглеца – я с нетерпением ждал от него такого поступка. Но Андрей рассматривал под лупой новый товар и лишь кивал толстяку в ответ.
Так вот, Андрей стал нашим конкурентом. Он забеспокоился. Под его глазами залегла тревожная тень. Он приходил к нам – человечек в аккуратной рубашке и брюках, с круглым лицом, в руках – бумажный стакан с кофе. Погружённый в хмурую грусть, он окидывал взглядом разгром, что мы учинили в нашем полуподвале: деревянный ящик с гвоздями, куча досок, свежая побелка на стенах, антикварная люстра, только что подвешенная к потолку, гора
