когда измученная Мариза заснет в моей бывшей комнате, спустилась вниз.
– Я ухожу.
– Что? Куда это ты собралась на ночь глядя? – встрепенулся Джек.
– К себе. Хочу домой.
– Я с тобой. – немедленно вызвался Рэн, но я отказала:
– Нет. Пойду одна.
Немедленно начался гвалт. Мы тебя не отпустим, тебе нельзя сейчас оставаться одной, мы тебя понимаем, но… а вдруг Мариза проснется, а тебя нет, что ты задумала, я тебе запрещаю.
Все говорили одновременно, а потом так же разом утихли. И я повторила:
– Я иду домой.
– Да черта с два ты пойдешь! Думаешь, мы не видим, что ты задумала? Даже и не думай, что я просто буду смотреть на это! Если понадобится, я запру в комнате, не сомневайся! – папа никогда не умел сдерживать свои чувства. Но я видела, что за напускной яростью прячется страх.
– Пускай идет.
– Идет? Что ты такое говоришь, Эли! Ты только глянь на нее, она же как неживая!
Мама, не отвечая ему, смотрела на меня так, как только она одна умела смотреть. В эти дни на ее и без того бесстрастном лице жили только глаза.
Во вдруг наступившем молчании она подошла ко мне, провела по холодной щеке холодной рукой.
– Мы будем ждать тебя утром.
И я ушла домой.
***
У меня было спиртное. Непочатая бутылка вина и еще одна, почти полная бурбона.
Я достала из буфета два пузатых стеклянных бокала на тонкой ножке, поставила на стол, прошлась по дому, собрала все свечи, которые когда-либо нам дарили в качестве сувенира. Зажгла, погасила верхний свет. Открывать бутылку даже не стала пытаться: просто отбила горлышко о раковину, не заботясь о том, что мелкие осколки могут попасть в вино и поранить мне желудок. Аккуратно наполнила бокалы до половины, приподняв свой, легонько стукнула второй. Раздался и стих хрустальный звон. Чинь-чинь.
Ник пришел, когда виски оставалось на треть.
Я не удивилась. Чтобы удивляться – надо чувствовать.
Он не стал издавать никаких тревожно-сочувственных возгласов, сел напротив и, взяв наполненный бокал, отпил.
На моей скуле дернулся желвак.
– Ну так какие у тебя планы?
Я давно привыкла к причудам человеческого мозга. Защищая себя от безумия, он находит порой странные лазейки и прячет своих хрупких хозяев в неожиданные комнаты. Вот и сейчас, практически на пороге вечности, моей первой мыслью при виде Ника была: «А он хорошо выглядит». Но действительно, в отличие от Нила, который за прошедшие годы обзавелся женой, тремя детишками, солидным брюшком и легкой проплешиной во все еще золотых кудрях, Ник оставался все таким же матерым, дубленым солью и ветром, опасным волком как и восемь лет назад.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу
