им светлым-светло,
И соловей умолк.
Но слов не смолкнул перещёлк,
Поскольку был высок их толк,
Бессвязен и высок.
О Женщине была их речь.
И если их толкнуть, отвлечь —
Рассыпятся в песок.
Но имя Женщины хранит
Приятность их ланит,
И до тех пор, пока они
Проводят ночи так и дни,
Храни их, Господи, храни!..
И ведь хранит, хранит.
Гамма
От стен отделяется гамма
И тянет волокна к ногам,
И влажное слово Агава
Вплывает в соцветие гамм.
Трава золотых сновидений
Вплетает потерянный звук
В орнамент ползучих растений,
В тепло человеческих рук.
Из трав стебелёк выдвигая,
Несёт, тишину шевеля,
На кончике остром Агава
Тяжёлую гамму шмеля.
***
Мужает молча виноград.
Бледнеет, наливаясь кровью.
Что движет звёздами? Ты рад
Узнать без всякого условья?
Узнай. И посмотри спектакль:
На Древнем Храме не пентакль
Сомнительный, но вертоград
И свет послания во мгле,
Где речь про баснословный град
И руны, как огни в золе:
«Сфинкс засмеётся,
На земле
Иссякнет жизнь,
Когда узнаешь
Что движет звёздами…»
Пеняешь
На жизнь свою, на весь парад
Вопросов праздных, не любовью
Подвигнутых, но суесловью
Подверженных?
Огнём и кровью
Налившись, полон древней новью,
Мужает молча виноград.
***
Зёрнышко моё, ласточка,
Тёплоё моё пёрышко,
Я тебя люблю, лапушка,
Девочка моя, солнышко.
В память ветерком дунуло,
Как твоё лицо светится!
Я тебе пишу, думаю,
Как же нам с тобой встретиться?
Может быть, обнять ласково,
Прошептать слова старые,
Иль зацеловать глазоньки
Мокрые мои, карие?
Ты как рожь в степи, знойная,
Девочка моя, солнышко,
Заждалась меня, знаю я,
Колосок мой золотой, зёрнышко!..
***
Ты там одна. Наверно, молча плача
Мне пишешь письма. На диван присев,
Халат перелицовываешь. Платья
На животе не сходятся совсем.
Живое там взволнованно бунтует,
Толкается, а может быть, ворчит.
Ты форточку прихлопываешь – дует.
Ложишься спать. Века идут. Стучит
Пульс на виске, и ждёшь, когда
