подвел представительницу четвертой власти к двери кабинета, заглянул внутрь.
– Михаил Иванович, пришла Вера Гольц.
– Пусть проходит.
Охранник захлопнул дверь перед любопытным носом шагнувшей к двери.
– Хотите дать мне какой-то совет? – Вера глядела вызывающе.
– Не называйте его ни серым кардиналом, ни Богом.
– Он так боится правды?
– Скорее не любит бесстыдства.
– Ааа… Ну, я пойду?
Константин Петрович распахнул дверь. Вера вошла в кабинет, перенесенный из прошлой жизни.
– Доброе утро, Вера Павловна. – Лугинин привстал, приветствуя даму, указал на кресло у стола из эвенги.
– Доброе утро, Михаил Иванович! – Гольц расплылась в наигранной улыбке, доковыляла до кресла, виляя бедрами. – Ваш охранник бесцеремонно отобрал у меня диктофон! И, если вы хотите, чтобы наше интервью состоялось, должны обеспечить меня ручкой и бумагой.
– Ну, во-первых, раз забрал, непременно отдаст. А во-вторых, я не настаиваю, давно не давал интервью и не собирался.
– Но вы проиграли пари! Так что не отвертитесь. – Журналистка просияла, словно начищенная бляха. – Вообще, как так получилось, что вы поставили против команды города, которую сами же спонсируете?
– Кто ж знал, что мы выбьем «Спартак»? Да и вы предложили хороший вариант. Ваша назойливость, иного слова не подберу, мне серьезно надоела.
Выпятилась плоская грудь, Гольц деланно рассмеялась.
– А как так получилось, что мы до сих пор играем во второй лиге? С вашими-то финансовыми возможностями…
– За те десять лет, что я осел в городе, надо было решить массу других вопросов. Увы, более важных, чем футбол, как это не прискорбно для болельщика. Но думаю, со следующего сезона все пойдет по нарастающей.
Вера пробежалась взглядом по столу. Удивилась, увидев потертую книжку В.Степанова «Все бельчонок делал сам», с картонными страницам в палец толщиной. Лугинин поспешно убрал в стол.
– Купил как-то, думал внучке почитать. Почему-то всегда хотел иметь внучку. Но Бог не дал…
«Книжка дочери!» – мелькнула мысль, а вслух Вера произнесла:
– А вы оказывается, сентиментальный… Дайте же мне бумагу и ручку!
Олигарх протянул.
– Хм, я думала, у вас какая-то дорогая бумага, с вензелечками… Да и ручка самая заурядная.
– Все эти дорогие «дешевые» понты я оставил в столице. Единственное, что взял, этот кабинет, больше из консерватизма.
– Что так? Доходы упали?
– Наоборот. Просто это все наносное, ненужное.
– А почему вы отказываетесь от интервью? Вы же умный человек, в отличие от тех, кому, действительно, лучше таиться.
– Чтобы я не сказал, все равно будет истолковано превратно. К тому же, еще не факт, что напечатают. Вот, полюбуйтесь. – Михаил Иванович достал из верхнего ящика листки, сложил перед Верой. – Мое последнее интервью.
