милая, – ответила Сильви. – Что ты.
Курятина оказалась жесткой и волокнистой. Стряпня миссис Гловер заметно ухудшилась после того, как Джордж пострадал при газовой атаке. Он до сих пор лежал в полевом госпитале во Франции; когда Сильви спросила, насколько тяжело его состояние, миссис Гловер ответила, что не знает.
– Какой ужас, – сказала тогда Сильви.
А сама подумала: окажись ее собственный сын в беде, да еще на чужбине, она бы тут же бросилась на поиски. Выхаживала бы его, утешала. Ну, возможно, не Мориса, но уж Тедди – непременно. Когда она представила, как Тедди лежит в госпитале, раненый, беспомощный, у нее защипало глаза.
– Мамочка, тебе плохо? – забеспокоилась Памела.
– Вовсе нет, – сказала Сильви, отделяя вильчатую косточку и протягивая ее Урсуле, чтобы та загадала желание, но Урсула сказала, что не умеет. – Ну, вообще говоря, полагается желать, чтобы все наши мечты сбывались, – пояснила Сильви.
– А сны? – в тревоге спросила Урсула.
– А сны? – спросила Урсула, вспоминая огромную газонокосилку, что преследовала ее всю ночь, и племя индейцев, которые, привязав ее к шесту, стали вкруг и начали целиться в нее из луков.
– Это наша курица, правда? – сказал Морис.
Урсула относилась к домашней птице с нежностью: ей нравилось, что в курятнике теплая солома, на которой разбросаны перышки, нравилось шарить под плотными, теплыми куриными животами, чтобы найти такое же теплое яичко.
– Генриеттой звали, правда? – не унимался Морис. – Самая старая. Миссис Гловер давно говорила: пора ей в кастрюлю.
Урсула присмотрелась к содержимому своей тарелки. Генриетта была ее любимицей. Жесткий ломтик белого мяса не давал никаких подсказок.
– Генриетта? – в ужасе взвизгнула Памела.
– Ты ее зарезала? – не отставал Морис от Сильви. – Крови много было?
Несколько раз в курятник забирались лисы. Сильви удивлялась, что куры такие глупые. Не глупее людей, парировала миссис Гловер. А ведь лисы прошлым летом утащили и крольчонка Памелы. Джордж Гловер спас пару крольчат, и Памела устроила для своего гнездышко в саду, а Урсула тогда воспротивилась, унесла своего питомца в комнату и поселила в кукольном домике, где он учинил разгром да еще оставил на полу свой помет, будто россыпь крошечных лакричных шариков. При виде такого безобразия Бриджет переселила крольчонка в сарай, где тот и сгинул.
На сладкое подали пудинг с джемом и сладкой подливкой; джем был из своей малины, собранной минувшим летом. От лета теперь остались одни мечты, говорила Сильви.
– Детский трупик, – сказал Морис с той жуткой развязностью, какая процветала в школе-пансионе. С набитым ртом он объяснил: – Так у нас в школе пудинг с джемом называется.
– Что за манеры, Морис, – сделала ему замечание Сильви. – И прошу тебя, не говори таких гнусностей.
– Детский трупик? – переспросила Урсула, выронив ложку
