и старшая сестра работали в больнице. Она получила среднее медицинское образование, а ее любимым школьным предметом была химия. Отец предпочитал работать руками и к наукам был равнодушен.
Для всех, в том числе и меня самого, мои способности к точным наукам стали полной неожиданностью. И нельзя сказать, что меня не пытались увлечь чем-то более привычным.
На пыльных тропинках далеких планет
Нашим семейным хобби была филателия. Судя по тому, как органично в нем сочеталась мамина пунктуальность и папина страсть, это было увлечение их детства. Нам же с сестрой оно досталось как часть семейной традиции.
У каждого из нас была своя тема. Отец коллекционировал марки на тему «Спорт», мама – флору и фауну, сестра выбрала лениниану, а я – космос. Пока США, оправившись от шока после запуска Советским Союзом первого спутника, не только уверенно выигрывали лунную гонку, но и создавали контуры будущего мира (GPS, интернет, финтех, искусственный интеллект), у нас главным фронтиром гражданской науки оставался космос. Мои школьные годы были золотым временем советской космонавтики. Луну исследовали наши луноходы, советская станция «Венера» первой приземлилась на поверхность планеты-тезки. Даже миссия автоматической межпланетной станции «Марс-3» завершилась более-менее удачно13, – успех, который до сих пор не смогли повторить ни советские, ни российские космические агентства.
Автоматические межпланетные станции, а не космонавты, были моими героями. Я до сих пор считаю, что «Вояджер»14 – вещь покруче Гагарина. И, конечно, люди, за ними стоявшие. У них не было позывных, они не высаживались на льдинах и не поднимали флаги на форпостах. Простые физики и математики с логарифмическими линейками, жившие в мире абстракций. Среди них было много классово чуждых имен. А советские творцы космического чуда: Юрий Кондратюк15, рассчитавший орбиту полета к Луне, Сергей Королев16, запустивший первый спутник и Гагарина, Валентин Глушко17, главный конструктор космических систем времен моего детства? Сплошь враги народа. Да и моего дядю-астрофизика постоянно в чем-то подозревали.
Помните мультик про цыпленка, который у всех спрашивал, кто такие птички? Большинство из нас, как тот цыпленок, все детство ищут своих, мой поиск привел меня к физике и математике. Компания, по официальным советским меркам, так себе. Ну что же тут поделаешь?
А филателия? Она оказалась прислужницей идеологии. Советский Союз долго убеждал всех, что первый полет человека в космос показал, как мало человечество, насколько важно объединить усилия по исследованию космоса, но так и не выпустил ни одной марки, посвященной первой высадке человека на Луну.
К тому же для мальчика с аналитическим взглядом на мир собирание марок оказалось занятием чрезвычайно депрессивным. Достаточно было открыть
Единственная успешная посадка советского аппарата на Марс. Передача данных со спускаемого аппарата прекратилась через пятнадцать секунд после посадки.
Американские космические зонды для исследования внешних планет. Через тридцать лет после своего запуска оба аппарата вышли за пределы Солнечной системы, но до сих пор продолжают передавать научные данные. Ученые надеются, что зонды смогут проработать еще пять лет.
В 1931 осужден на три года лагерей. В 1970 реабилитирован.
В 1938 осужден на десять лет лагерей. В 1955 реабилитирован.
В 1939 осужден на восемь лет лагерей. В 1956 реабилитирован.
