пять матрасов. И накидки, покрывающие две стопки подушек, и подзор, маскирующий спрятанные за ним чемоданы, были накрахмалены до хруста.
В центре комнаты на круглом раздвижном столе, кроме упомянутой уже лампы, всегда стояла сахарница с кусочками сахара и специальными щипцами для его колки и широкая кастрюлька с кофе, который свои последние сорок лет хозяйка пила по четыре раза в день.
Между этим столом и расположенной за длинным извилистым тридцатиметровым коридором кухней сновала восьмидесятилетняя бабушка Шура. Она убегала с лавровым листом. Возвращалась за солью. Уносила мыть чашки. Несла кипящий чайник. Туда-сюда, туда-сюда.
Revenants26
Коммуналка, в которой бабушка Шура прожила большую часть своей жизни, была перепланирована из квартиры доходного дома, предназначенной для проживания состоятельных граждан Российской Империи. Черная лестница на кухне. На потолке квартиры еще была видна оригинальная лепнина, в комнатах осталось несколько облицованных изразцами печей, выполнявших, в основном, декоративную функцию, сохранился паркетный пол, который жильцы натирали мастикой каждые три дня.
Александре даже повезло познакомиться с детьми бывших жильцов этой квартиры. Они приехали во второй половине 1960-х годов, тихие, уже немолодые, по-русски говорили хорошо, хотя и не без акцента. Ходили по комнатам, делились воспоминаниями своих родителей. Потом Александра организовала стол, к спиртному они не притронулись, но чай пили с удовольствием. Ей даже пришлось ставить кипятить второй чайник.
Когда она вернулась с кипятком, они засобирались и вскоре ушли. Через пару дней Александра заметила, что один из изразцов, которыми была облицована печь, сдвинут. Поддев ножиком, она легко его вынула. За ним оказалась небольшая ниша. На покрытом толстым слоем пыли дне ниши был явно виден контур шкатулки, простоявшей там многие годы.
Вчера было рано, завтра будет поздно
Седьмого ноября праздник проникал в комнату на Большой Пушкарской еще во сне. Я просыпался от радостного гомона на улице и бежал к эркерному окну, чтобы увидеть, что по-питерски строгая улица преобразилась.
Флаги, воздушные шарики, плакаты и грузовики, превращенные в передвижные платформы – все было расцвечено в десятки оттенков красного. Не работали светофоры, не было больше правил, народ заполонил все улицы. Боковые улицы Кировского проспекта – место формирования праздничных колонн, люди стекались сюда со всего города. Построившись, они шли к Кировскому мосту и по улице Халтурина выходили на Дворцовую площадь.
Какой был восторг влиться в этот поток, не вслушиваться в бесконечные здравицы, ловя лишь ключевое «Ура, товарищи!», и вместе со всеми кричать «Ура!». Единственный день в году, когда можно было идти по центру города и орать, что есть мочи.
Военная форма жизни
Безродные
Вернувшиеся из мира мертвых.
