в ее состав младшего сержанта Малышева, он все равно в курсе. Больше никому ни слова.
Говоров побледнел и вытянулся. Козырнув, он вышел из кабинета.
– Ну, Сергей, похоже, ты поставил последнюю точку. Все, поступай в распоряжение Говорова.
– Вот сука! – процедил Малышев, хищно прищурившись.
– Ну-ну, Сергей, только без эмоций. Выводы делать еще рано. О чем мы с тобой говорили тут – никому ни слова.
– Понял, товарищ подполковник. Разрешите идти?
Рябов отпустил его кивком головы.
Антон, подойдя к Романову, присел на колени.
Рот у капитана был приоткрыт, он часто отрыгивал, пуская на рубашку слюни; лицо белое, губы, сложившись в страшную гримасу, приобрели синеватый оттенок.
Антон вгляделся внимательней: глаза капитана с невероятной быстротой теряли жизненный блеск.
– Юлька! Воды, быстро! Много!
Девушка сорвалась с места и побежала на кухню. Из всей компании самым сообразительным оказался Образцов, вслед за Юлькой он пошел в ванную и вернулся с эмалированным тазом.
Юлька наливала воду из трехлитровой банки в кружку, Антон, запрокинув голову Романову, пытался влить воду в рот, но вода не шла, выливаясь обратно.
Развязав Романову руки, он потащил его в ванную. Перегнув через край ванны, Антон, стоя сзади, надавил ему обеими руками на живот. Живот у капитана был неестественно вздут, при надавливании газы отошли через рот, наконец-то желудок капитана дернулся, и его вырвало темно-коричневой жидкостью, похожей на кофейную гущу.
Запах рвоты был настолько резким, что Антона самого едва не стошнило. Приподняв капитана, он взял у Юльки кружку с водой; Романов сумел выпить только половину.
В дверях столпились пацаны, тревожно наблюдая за действиями Антона. Он обернулся к ним.
– Отойдите от двери, дайте воздуха. – Он похлопал Романова по щекам: – Давай, возвращайся…
Романов смотрел на него из-под полуопущенных век, продолжая отрыгивать. В несколько приемов он сказал одно только слово:
– Коньяк…
Последнее время Романов все чаще стал прикладываться к бутылке, даже Дробов заметил его отечные щеки и чуть подрагивающие руки.
– Что дороже всего на свете? – спросил он у капитана, когда тот в очередной раз приехал в Москву.
Романов пожал плечами, отвечать не хотелось, все равно не угадаешь, он сказал первое, наболевшее, что постоянно, кроме водки, торчало у него в голове:
– Деньги.
Дробов удовлетворенно кивнул:
– Это очень хороший ответ. Гораздо хуже, когда на вопрос «Что дороже всего на свете?» ты ответишь: «Сто граммов, поданные вовремя».
Романов хмыкнул и промолчал.
…Никто не знал, где находится сейчас Антон Никишин, – ни Рябов, ни Кравец. Они могли искать его в Ульяновске, Волгограде, Москве, но Антон не покидал пределов Самарской области. Причина была только в нем,
