глазки, как кроткая неискушённая семинаристка, что несколько противоречило её одеянию: короткая юбка с вырезами по бокам и газовая сорочка, подчёркивающая чёрный бюстгальтер и молодую нежную, нетронутую целлюлитом кожу.
− Я предлагаю продолжить нашу дискуссию в ближайшем кафе! − внёс конструктивное изменение в программу Жульдя-Бандя, эгоистично рассчитывая под воздействием спиртного «углубить» знакомство.
− А почему не в ресторане?
− Ресторан − это место, куда жирные коты приходят лишь для того, чтобы обозначить свою состоятельность.
Молодому человеку стало немного неловко, но он искренне сомневался в том, что её потребности совпадут с его возможностями.
− Я – гурман, Веня. Мне больше нравится Веня, нежели Вениамин… − пояснила Лена.
Веня слегка сконфузился, не разделяя с новой знакомой аристократических пристрастий в еде. Он пытливо воззрился в карие очи художницы, с тем чтобы понять величину изысканности потребляемых ею блюд:
− Предпочитаем опарышей по-флотски или… заливное из навозных червей?!
Лена сморщила лобик, рукою взрыхлив причёску:
− Всё гораздо прозаичнее, милый мой!
Жульдя-Бандя последнее принял в заслугу своей обаятельности и остроумию, хотя та потчевала этим всех без исключения, даже подруг, меняя только окончания.
− Просто я предпочитаю продукты в чистом виде.
Собеседник недоуменно развёл руки, опустив края губ, отчего казалось, что он вот-вот заплачет:
− Я не встречал ни одного дурака, предпочитающего грязные продукты.
− Посмотрись в зеркало и одного встретишь наверняка, − художница засмеялась так пронзительно, что рядом с памятником великому поэту это расценивалось в высшей степени еретиканством. − Запомни! − она навеяла на себя прокурорской строгости, хотя губы предательски излучали оптимизм. − Наши предки питались мясом, овощами и корнеплодами, − она коготком указательного пальца ткнула потенциального дурака в грудь, − и жили долго и счастливо, а твои любимые колбаса, копчёный окорок, супы, борщи − это корм, а не еда. Кстати, немцы, − Лена придала пальцу восклицательное положение, что предполагало серьёзное сему подтверждение, − называют борщ «швайнэссен» − свинячий корм!..
− Да, но в итоге всё это обретает одну и ту же субстанцию, − попытался оспорить утверждение художницы Жульдя-Бандя.
− Не спорь со мной! − вынесла суровый приговор оппонентка, оставляя право своей сомнительной гипотезе властвовать над очевидным.
− Женщина всегда права, − не стал оппонировать Жульдя-Бандя в надежде в последующем получить бонусы за сотрудничество.
− Вот именно, − охотно согласилась одна из ярких её представительниц.
− За исключением, когда прав всё же мужчина.
Ворона каркнула, в очередной раз напоминая глупым приматам о себе и о пустом желудке.
Жульдя-Бандя тотчас отреагировал.
−
