ее Томирис.
– Хранит тебя Ахура Мазда, – поздоровалась девочка, опускаясь на ковер. – А я дочь правителя, Сатира. Но мама запретила называться дочерью кшатры. Теперь мы – пленницы. – Вдруг она всхлипнула: – Барсина. Мне страшно. Что с нами будет?
– Не плачь. Успокойся, – мягко утешала ее женщина, гладя по голове. – Доверься судьбе. Что предначертано Ахурой Маздой, то нас и ждет. Пока Александр благосклонен к нам. Видишь, какую стражу приставил, – кивнула она в сторону Томирис.
– Я не дам тебя в обиду, – пообещала Томирис. – Меня саму хотели убить. Но видишь, я жива и нахожусь в свите Александра.
– А это кто? – Девочка наклонилась над Исменом. – Какой красивый юноша.
– Он – мой брат.
– У него необычное лицо. Он не из Персии, и на эллина не похож.
– Сатира, не хорошо так пристально разглядывать спящих, – мягко укорила ее Барсина. – Пусть воин отдыхает. Ему скоро в дозор.
– Ой, извини.
Нежная, теплая ладонь коснулась лба.
– Воин, вставай. Уже полночь.
Исмен еле разлепил глаза. Ужасно не хотелось вставать! Он давно уже не спал так сладко.
– Поднимайся, мальчик, – уговаривала его нежно Барсина. – Я приготовила тебе лепешки с сыром: вдруг есть захочешь. Во флягу налила воду с соком.
– Спасибо, – смущенно пробурчал Исмен.
Барсина наполнила небольшой медный тазик водой и сама умыла Исмену лицо, вытерла мягким полотенцем. Потом подала кружку молока.
– Я очень благодарен тебе за гостеприимство.
– Не стоит.
– А где Томирис? – спохватился Исмен.
– Вон она, спит. Подругу себе новую нашла, Сатиру. Шептались, шептались, так вобнимку и уснули.
– Еще раз, благодарю тебя за заботу.
Исмен направился к выходу.
– Осторожней, – предупредила его Барсина. – Там пес какой-то лохматый приблудился. Улегся перед входом, на всех рычит, даже евнух мой боится к нему приблизиться.
– Это – Репейник. Лучшего стража не найти.
У самого выхода Исмен оглянулся. Язычок пламени еле тлел над светильником. Женщина сидела на ковре и печально смотрела ему в след. Рядом спали две девочки, обнявшись. Почудилось… Да, точно так… когда он был маленький, мама поднимала его перед рассветом, чтобы он шел помогать отцу. Исмен не помнил точно, но ему казалось, что именно так сидела мама, а рядом, точно так же спали сестры. Сердце больно сжалось. Глаза заволокла слеза.
Исмен вышел в ночь. Огромная луна висела в безоблачном небе. Темный бугорок поднялся и завилял хвостом.
– Охраняй! – приказал Исмен, и Репейник вновь улегся у порога.
Он запрыгнул на Цырда и поехал к военному лагерю.
Из шатра правителя Персии раздавался густой храп. Гости перепились и спали вповалку.
