начала королева, оглядывая ее с головы до ног. Щеки у нее разгорелись после охоты. – Вижу, ты наконец пришла в себя. Тебя слишком долго не видели в моих покоях.
– Простите меня, ваше величество.
– Нам не хватало твоей щедрости. Я бы заглянула к тебе раньше, но лекари опасались, что у тебя потная лихорадка. – В глазах у королевы вспыхнуло солнце. – Тебя нашли на колокольне в день пришествия змея. Я хотела бы знать, как это случилось.
– Королева?
– Тебя обнаружил королевский библиотекарь. Дама Олива Марчин говорит, что придворные и слуги иногда используют эту башню для… свиданий.
– У меня нет любовника, королева.
– Я не потерплю разврата при дворе. Признайся, и да будет милостив к тебе рыцарь Вежливости.
Эда чувствовала, что скормить королеве историю о случайной ошибке не сумеет.
– Я вышла на колокольню… чтобы попробовать отвлечь зверя от вашего величества. – Хотела бы она произнести эти слова более убедительно. – Но я напрасно боялась за вас.
Вот что осталось от истины, когда от нее отсекли главное.
– Верю, что посланник ак-Испад не просил бы меня принять ко двору особу вольных нравов, – заключила Сабран, – но чтобы я больше не слышала, что ты бываешь на колокольне.
– Конечно, моя госпожа.
Королева подошла к открытому окну, оперлась ладонью на подоконник и выглянула во двор.
– Королева, – заговорила Эда, – смею ли я спросить, зачем вы вышли к змею. – Из окна плыл ласковый ветерок. – Если бы Фиридел вас сразил, пропало бы все.
Сабран ответила не сразу.
– Он угрожал моему народу, – пробормотала она наконец. – Я вышла, не успев обдумать, как можно поступить иначе. – Она оглянулась на Эду. – Мне докладывали о тебе и другое. Дама Трюд утт Зидюр рассказывает моим приближенным, что ты колдунья.
Будь проклята эта рыжая задира! Эда готова была восхититься ее упрямством: девчонка даже проклятия не побоялась.
– Моя госпожа, я ничего не знаю о колдовстве, – сказала она, влив в свой голос толику презрения.
Настоятельница не слишком одобряла слово «колдовство».
– Охотно верю, – отозвалась Сабран, – однако юная Трюд вбила себе в голову, что это ты защитила меня от Фиридела. Она уверяет, будто видела, как ты, стоя на колокольне, наводила на меня чары.
На сей раз Эда промолчала. На это обвинение отвечать было нечего.
– Конечно, – продолжала королева, – она лгунья.
Эда не смела открыть рот.
– Змея отвратил Святой. Он выставил свой небесный щит, защитив меня от огня. Объяснять это колдовством – почти измена, – холодно заключила Сабран. – Я даже подумывала отправить ее в Невидимую башню.
Напряжение, отхлынув, уступило место облегченному смеху, бурлившему в Эде и угрожавшему хлынуть через край.
– Она так молода, ваше величество, – сказала Эда, загнав смех внутрь. – Молодость неразлучна
