его голову, дождевые капли стекали с кончика носа. – Тому, кто отступит перед пустяковой непогодой, не ездить на драконах, не охранять моря, и таким здесь не место. – Он повысил голос. – Вы отступите перед водой?
– Нет, достойный морской начальник! – заорали ученики.
С Тани уже текло ручьем. Хорошо хоть дождь был теплым.
Луки и огнестрельное оружие дались ей легко, даже в такой ливень Тани сохранила острый глаз и твердую руку. Думуза показала себя лучшей с луком – она могла стрелять и вслепую, – но Тани стала второй. И никто, даже Думуза, не превзошел ее с пистолетом, хотя морской стражник из Западного дома не так уж отстал. Его звали Канперу, он был старше всех и выше ростом; о его подбородок можно было точить меч, а ладони легко обхватили бы древесный ствол.
Дальше состязались в стрельбе с седла. Каждому надо было поразить шесть подвешенных к стропилам вееров. Думуза с коня стреляла не так ловко, как пешей, и сбила только пять. Онрен лошадей не любила: она все испытание скрипела зубами и, в конце концов не справившись с конем, дала три промаха. А вот Тани раз за разом била в цель – пока ее лошадь не споткнулась перед последним выстрелом, заставив промахнуться и уступить первое место Турозе.
Они верхами возвращались к конюшням.
– Не повезло тебе, худородная, – бросил ей Туроза, соскальзывая с седла. – Полагаю, это в крови. Может быть, и достойный морской начальник однажды поймет, что драконьими всадниками рождаются, а не становятся.
Тани, отдавая свою лошадь конюху, стиснула зубы. Шкура лошади потемнела от дождя и пота.
– Не слушай его, Тани, – сказала, спешиваясь, Думуза. Ее мокрые кудряшки обвисли по плечам. – Во всех нас одна и та же вода.
Туроза скривил губы, однако отошел. Тани поклонилась Думузе.
– У тебя большой талант, достойная, – сказала она. – Хотела бы и я стать когда-нибудь такой искусной лучницей.
Думуза поклонилась в ответ:
– Я надеюсь когда-нибудь сравняться с тобой в мастерстве с пистолетами, достойная Тани.
Они вместе ушли из конюшен. Тани и раньше случалось разговаривать с Думузой, но теперь, оставшись с ней наедине, она с трудом подбирала слова. Ей не раз приходилось гадать, как это – расти в Гинуре, в клане Мидучи, которому принадлежат три поколения твоей семьи.
Добравшись до зала упражнений, они сели рядом, и Тани принялась протирать стрелы от грязи. Молчаливый Канперу вернулся раньше их и налаживал пружинный затвор с серебряной накладкой.
Все погрузились в работу, когда в зал вошла Онрен.
– Так плохо я еще не стреляла, – объявила она.
Девушка откинула волосы, чтобы текло на спину, а не в лицо.
– Пойду в храм, помолюсь великому Квирики, чтобы вода смыла всех лошадей. Они сроду меня не терпят.
– Спокойнее. – Думуза не поднимала глаз от своего лука. – У тебя еще будет время показать Мидучи свое искусство.
– Тебе легко говорить. Ты по крови Мидучи. Вы все рано или поздно попадаете во всадники.
– Я
