напившись воды из-под крана и утерев рот тыльной стороной ладони, не уняв частого сердцебиения, подошла к окну. Он стоял в блеклом круге фонарного света, подняв к окнам казавшееся очень белым лицо. Тень от его фигуры была не только неестественно вытянутая, но будто изломанная, вся в углах.
Еще с минуту смотрела на него в окно, на его странную тень. Вздыхая и успокаиваясь, прислушалась к себе: только жалось и смущение, восторга не было почему-то.
–Тоже мне кавалер, так и не поцеловал! – прошептала она с досадой.– Сама полезла… – и, отметив вдалеке темные силуэты, отправилась спать, на ходу освобождая волосы от тугой резинки.
На следующее утро проводы проспала. Металась по всей квартире, на ходу натягивая сарафан, вбегая- выбегая в ванную: хватая одновременно то- расческу, то – за зубную щетку. Как ни торопилась, все же сильно припоздала.
На причале стояла небольшая толпа, глаз зацепил знакомые фигуры подруг, Ирина махнула им, и… Она всё бежала, бежала по пирсу, оглядываясь, пока не услышала свое имя за спиной. Кто-то потянул её за руку, она резко повернулась.
–Что это? – ахнула Ира. – Кто это? Это, что вчера? После…
Левый глаз у Сергея заплыл под нависшим темным веком, скула была вся фиолетовая, нижняя губа рассечена и вспухла.
– Да все в порядке, – смущенно проговорил Сергей, осторожно трогая скулу и губу.
– Это Витька с дружками?
– Не знаю. Не представились. Навалились втроем… Все это ерунда! Ирина, вы писать мне будете?– и, торопливо оглянувшись, схватил девушку за руку, прижал к губам.
– Сережа, мы вроде договорились на «ты»! – придумала Ирина, скрывая навернувшиеся слезы. Жалость, острая жалость, будь она неладна, вновь охватила её.
–Не помню…– растерялся он.
– Конечно! Я буду тебе писать! И ты мне пиши! – радостно сообщила она.
Домой подруги возвращались молча. Семенова, бледнее обычного, шла босиком, держа белые, на толстом каблуке, чехословацкие босоножки в руках. Яхина же, всю дорогу всхлипывая и семеня неутомимыми маленькими ножками на тонких шпильках, отставала.
Вдруг Семенова повернулась к Яхиной, с несвойственной ей веселостью, выпалила:
–А люстру все же разбили! Красиво висела! А они ее – ба-ба-а-х стулом! Только одни крючки и остались! Морячки-то… все высоченные… Салют был… еще тот!..
Девчонки расхохотались, настроение поправилось.
–Вы, с Сергеем, ушли, а там… такое началось! – заливалась смехом Яхина.
Обе взахлеб принялись рассказывать Макаровой про вчерашнюю пьяную драку между моряками и местными парнями.
Распрощались в сквере. Договорились встретиться на вечерних танцах в Доме культуры.
* * *
Витькина квартира находилась напротив Макаровской. Разуваевы: пьющий отец, крикливая мамаша и двое сопливых младших братьев –
