и Возничий Волопас, принадлежавшие к числу болотных обитателей, отправились на ловлю жирных морских окуней, проникших в озеро через лабиринт проток из Гудзона. От волнующейся облачной стены их отделяло примерно две мили. Облако грохотало, ворочалось, плыло, вскипало, потрескивало, стонало и пело. Рыбаки расставили свои сети. От воды, над которой поднималась молодая поросль тростников, веяло свежестью.
Стоило взойти солнцу, как в камышах стал посвистывать ветер и по озеру пошли волны – то золотые, то красные, то белые, то желтые, – что пели подобно колоколам, или гобоям, или хорам иных миров. Когда волна света обратилась в белую пену у подножия облачной стены и, отразившись от нее, заполнила своим светом и теплом тигель города и залива, обитатели болота почувствовали присутствие чего-то могучего и щедрого – им казалось, что эта симфония света и звука предвещает чистое золото грядущего прилива, волны которого в один прекрасный день захлестнут весь мир и разрушат облачную стену. Они слышали об этом. Они слышали о всесильном свете, который зальет и город, и залив, свете, который сделает прозрачными металл и камень. Они надеялись когда-нибудь увидеть его, но не смели мечтать об этом, хотя едва ли не каждое утро любовались его отражениями.
Несколько раз забросив и вытащив сети, рыбаки решили передохнуть и перекусить сушеной рыбой, редиской, черствым хлебом и брагой из моллюсков. Эта брага, пользовавшаяся у болотных жителей чрезвычайной популярностью, меняла цвет в зависимости от выдержки и температуры и в конце концов становилась темно-красной. Это значило, что она холодна, густа и выдержана. Рядом с этим удивительным нектаром мед казался чем-то вроде лошадиной мочи. Рыбаки молча поглотали пишу, не покидая своих длинных каноэ. Возничий Волопас обвел взглядом горизонт и, привстав от удивления, озадаченно пробормотал:
– Там корабль…
Он прекрасно знал, что ни один корабль не смог бы доплыть до этих отмелей. Хампстоун Джон, который был постарше своих товарищей, посмотрел в ту же сторону, но ничего не заметил. Он ясно представлял себе размеры дельты и потому искал взглядом настоящий корабль, а не его копию, уменьшенную в несколько десятков раз.
– Где, Возничий Волопас? – спросил он.
Абисмилла, не переставая жевать, обвел взглядом горизонт и тоже ничего не увидел.
– Там, Джон, там, – ответил Возничий Волопас, указывая в том же направлении.
Теперь корабль увидел и Хампстоун Джон.
– Он очень далеко, – пробормотал он, – и в то же время очень близко. Он не движется. Может быть, его оставило здесь облако… На его борту могут быть самые разные грузы: оружие, инструменты, патока. – Эти слова несказанно обрадовали Абисмиллу, который любил патоку больше всего на свете. – Там могут быть и пострадавшие.
Они спрятали еду, расселись по каноэ и поплыли к «Цитадели справедливости». К своему крайнему удивлению, они оказались
