переться сюда аж с севера штата Нью-Йорк через Японию. Аххх. – И она осеклась.
– Что?
– Ничего.
– Что?
– Ну, если ты родился в сорок восьмом, ты старше двадцати семи.
– То есть?
– Да блин, – сказала она. – Не важно.
Он медленно поколыхал ее локоть.
Она сказала:
– Я родилась в тысяча девятьсот сорок седьмом. И я гораздо старше двадцати восьми. – Она снова ему поморгала. – Но правда, это не важ…
Он откатился прочь по шумной листве.
– Ты знаешь, кто я? – (Ночь была эдакого цвета – облако пополам с ясным светом.) – Ты пришла сюда меня искать. Можешь сказать, как меня зовут?
Холод маслом растекся по его боку, где прежде была она.
Он повернул голову.
– Пошли! – Она села, и волосы ее зазмеились к нему. В лицо ему бросилась горсть листьев.
Он тоже сел.
Но она уже бежала – ноги мелькали в лунной пестроте.
Интересно, откуда у нее эта царапина.
Цапнув штаны, он сунул в них ногу и ногу, цапнув рубашку и одинокую сандалию, перекатился и встал…
Она сворачивала за скалу.
Он задержался – застегнуть ширинку и двойной шпенек на ремне. Ноги ему жевали прутики и гравий. Во она носится!
Он подбежал, а она обернулась; он положил ладонь на камень и вздрогнул: скала была влажна. Поглядел – на основании ладони и большого пальца земляное крошево.
– Вон там… – Она указала в пещеру. – Видишь?
Он потянулся было к ее плечу – но нет.
Она сказала:
– Иди. Заходи внутрь.
Он уронил сандалию – зашелестели кусты. Он уронил рубашку, придушив шелест.
Она посмотрела на него выжидательно, посторонилась.
Он шагнул внутрь: мох под пяткой, под подушечкой стопы мокрый камень. Шаг другой стопой – мокрый камень.
Вокруг трепетало дыхание. В желейной темноте щеку погладило что-то сухое. Он пощупал: мертвая лоза с запекшейся листвой. Лоза качнулась – что-то затрещало ужасно высоко над головой. Пред внутренним взором замаячил гибельный обрыв; он скользом двинул ногу вперед. Пальцы нащупали: прутик с отошедшей корой… ком влажных листьев… водяную дрожь… Еще шаг – вода лизнула ногу. Он снова шагнул.
Только камень.
Слева вспышка.
Шагнул снова, и вспышка стала оранжева, чем-то заслонена – стенкой скальной ниши, тень вместо свода, – и еще шаг.
Сухая ветка, а за ней медное блюдо – широченное, с автомобильную покрышку: догорело чуть ли не до углей. В остатках огня что-то хрустнуло, брызнув искрами на влажный камень.
Впереди, где вспышка просочилась высоко в сужающийся пролом, что-то отразило и отшвырнуло назад высветы.
Он вскарабкался, обогнув один валун, подождал; эхо дыхания и горения размечало размеры пещеры. Он примерился к расщелине, прыгнул согласно
