сарая, скрипя петлями, оставалась открытой всю ночь, искушая собак, которые вечно слонялись там, вынюхивая и выслеживая, и они в итоге проникли в сарай, а потом и до воды в бочке добрались – так поступило бы и любое другое существо во время этой проклятой засухи, – вылакали ее и разбежались кто куда, понимая, что вскоре их неизбежно настигнет возмездие со стороны хозяев.
– Черт побери, Джози! Ты посмотри, что тут творится!
– Я точно запирала эту дверь, мэм!
– Не лги!
– Я ее запирала, мэм! Точно запирала!
– Тогда объясни мне вот что: как это собаки сумели отодвинуть засов на двери? Они что, как в цирке, друг другу на спину вскакивали? Или, может, это я, как лунатик, встала ночью, открыла дверь в сарай и снова спать легла?
– Не знаю я, мэм, правда, не знаю.
– Или, может, это твой «заблудившийся человек» ее открытой оставил тебе назло?
И Нора сразу почувствовала – еще до того, как эти слова сорвались у нее с языка, – как жестоко напоминать Джози об этом привидении, да еще и, возможно, вызывать его к жизни. Но было уже поздно. И ей пришлось смотреть, как на лице Джози возникает и застывает гримаса горя.
– Прошу прощения, мэм… только неправильно это – над такими вещами смеяться, да еще и других людей пугать.
Повисло длительное и весьма неловкое молчание. Потом Нора сказала:
– И все-таки, Джози, Провидение тут ни при чем. Весьма непредусмотрительно было оставить эту дверь незапертой.
Тоби все еще сидел на корточках над мертвой птицей – похоже, пустельгой или еще каким-то мелким пернатым хищником, – склонившись так низко, что, казалось, вот-вот коснется носом ее высохшей и ставшей совсем плоской головки.
– Да оставь ты наконец эту гадость! – крикнула Нора.
– Мам, а что, если это знамение?
– И, разумеется, свидетельствующее о том, что будущее не сулит нам ничего хорошего! – совсем рассердилась Нора и почувствовала, как в волосах у нее, чуть повыше ямки под затылком, что-то зашевелилось и захрустело. Она с такой силой там почесала, так что под ногтями у нее осталась кровь. – Джози, ты хоть понимаешь, что это был наш последний запас воды?
Похоже, наконец-то Джози осознала всю серьезность создавшейся ситуации. По ней всегда было видно, когда у нее наступает момент откровения; она схватилась обеими руками за голову и воскликнула:
– Господь всемогущий! Миссис Ларк… вода!.. Ох, жалко-то как!
Теперь Джози, как всегда, начала каяться, и они заключили очередное вымученное перемирие, однако Нора девушку почти не слушала. Она предавалась мрачным размышлениям о почти пустом кухонном бачке. А потом вдруг как бы всем нутром почувствовала, какое удовольствие ее мать, Эллен Франсис Фольк, испытывала, наказывая – и всегда по делу – своих служанок. Раньше для Норы оставалось тайной, почему это мать становилась такой тихой и умиротворенной, после
