* *
Кеп со старпомом вытолкнули из прозекторской любопытную толпу, заперли дверь.
Док обратился к Гансу.
– Садись. Дай руку. Откачаю из вены пару кубиков. – Он затянул бицепсы парня манжетой. – Говоришь, вы с Гердой все время были вместе?
– Да.
– Ты заметил что-нибудь странное в ее поведении? Или вокруг вас? Может быть – запах? Посторонние звуки? Мерцание, тень? Что ты видел?
– Ничего.
– Может быть, ты куда-нибудь выходил, когда это случилось? В клозет, например? Или в душ?
– Нет, док. Когда это случилось, мы были вместе. Рядом. Даже более, чем рядом.
Кэп вмешался:
– Ганс, думай, что говоришь. Док – живой человек, будь осторожен, еще неизвестно, как дело обернется.
– Понятно, – ответил Ганс. – Лично я ничего против вопросов дока не имею. Пусть спрашивает, если надо.
– Спасибо, Ганс, – сказал доктор.
– Док, ты же умный. Объясни: почему туман побрезговал мною? Какая разница? Почему он забрал одну Герду? Из-за чего я выжил?
– Выжил? Это мы еще не проверили. Дай-ка руку!
Док мастерски всадил иглу в напряженную развилку вен. Шприц жадно всосал кровь.
– Вот и ладно. К вечеру скажу, какую заразу ты подхватил. Возможно, мужской организм крепче, поэтому ты жив. Приляг на кушетке, отдохни. Мало ли что.
– Ты предлагаешь мне отдохнуть? Ну, нет! Если вы, мозги, не можете разобраться, я сам разберусь с туманом.
– Тебе нужно остаться на карантине. Никуда не уходи. Посиди в лазарете. Отдохнешь. Нервишки никуда не годятся.
– Пока, док, не скучай, – Ганс направился к входному люку.
Но дверь оказалась заперта.
– Я под арестом? – удивился Ганс.
– Я переговорил с капитаном. Решили тебя изолировать. Надо за тобой понаблюдать.
Ганс долго смотрел сквозь пластиковую дверь на то, как Док устанавливал пробирки с кровью в анализатор, а потом скрылся в кабинете.
Герда стала пятым человеком отряда, чья кровь вдруг разом превратилась в гниль.
Лейкоз. Сто процентов. Ни одного эритроцита. Так сказал док. По всему было видно, что он тоже в шоке из-за чего-то непонятного и совершенно необъяснимого.
Хейц и Хелли
Первым загнулся машинист Хейц.
Был человек. И вдруг его не стало.
Команда, сгрудившись в дверях лазарета, наблюдала за вскрытием трупа.
Больше всех психовал кэп.
– Ребята, не входите, пошли, пошли вон! – выталкивал он любопытных.
Но никто не ушел.
Хейц лежал на операционном столе. Док нанес разрез поперек вздутой синеватой ляжки, из нее на стерильный кафель рванула гнилая консистенция, напоминающая перестоявший молочный суп с хлопьями сухого завтрака.
Гной хлестнул
