style="font-size:15px;"> – Но что случилось с Гердой?
– Она тоже стерильна, как тушенка в банке. Ни единого чужеродного обелка. В чем патогенез, не понятно.
– Док, объясни популярно.
– Последний анализ, как обычно, был взят накануне перед сном. Никаких аномалий. Предшественники отсутствуют. Очень странно, что за короткий промежуток времени все эритроциты мгновенно превратились в лейкоциты.
– Иными словами: кровь стала гноем?
– Да. Это все напоминает мгновенный взрывной лейкоз. О таком медицина еще не слышала. Заболевания крови долговременны и отличаются плавным характером. Лейкоциты – это, по сути, воины, направленные организмом к месту инфекции. Враг вторгся – и тут же следует команда атаковать. А здесь картина совершенно иная.
Он вытащил из холодильника две жестянки с пивом. Одну протянул Гансу:
– Не повредит.
Ледяной напиток напомнил о вездесущем тумане за окном.
– Складывается общая схема: неизвестная патология гноит кровь, но гноит слишком необычно. Действует по графику с одним и тем же интервалом в пять дней.
– Что это значит?
– Это значит, что сегодня и завтра – спи без приключений, а вот послезавтра…
– Что послезавтра?
– На всякий случай останешься до послезавтра в изоляторе. А я постараюсь убедить капитана, в том, что без усиленной охраны по ночам не обойтись.
Ганс не мог заснуть. Иллюминатор зондировал густую темноту. Мирлинда погрузилась в глухую ночь. Ни луча, ни звезды.
Снаружи доносился пронзительный вой ветра, швыряющего в корпус корабля песок. Старая обшивка потрескивала, но не сдавалась. К скрежету все давно привыкли. Не сдается, облезлая старушенция, хотя при посадке дрогнула по швам, надломилась, но не подвела.
Страшнее становилось, когда ветер вдруг стихал, и в каждой каюте, коридоре, и в нужниках появлялись признаки жизни: перебранка разнеженных пар, швыряние пустых баллонов в стены или безмятежный храп.
Если на корабле объявится враг, то сможет на слух определить кто чем занят.
Люди создают вокруг столько шума, что прятаться бесполезно.
Если ты остался один и мирно посапываешь во сне, значит всеми забыт и никому не нужен.
Герда! Почему ты?
Лучше бы за стенами станции постоянно выла буря.
Лишь бы не думать, не вспоминать, что Герда уже мертва.
Вилли
Когда док разрезал туловище Хенца, команда, столпившаяся в дверях, заблевала весь коридор.
Доктор сказал:
– Хлюпики. Дерьмо стерильно, эпидемии бояться не стоит, толстяк пережрал и захлебнулся рвотой. Бывает.
Но через пять дней загнулся Вилли.
Этот, не просыхая, заливал за троих. Его долговязая фигура
