знала. Просто чувствовала, что так надо.
В результате этой короткой сцены, Золотце психанув, не стала дожидаться весь кортеж и забрав своих подручных скоропалительно покинула Терем, ускакав в своё стойбище, а все остальные во главе с царицей и её приёмной дочерью, неспешно двинулись на встречу с гостем.
Рубежный терем, которым заправляли теперь два брата Велимир и Премысл, с детства выросшие при этом доме и, схоронив отца не стали делить наследство, а взялись за дело совместно лишь разделив обязанности кто за что отвечает встретили царицу с должным радушием.
Оба оженились, оба детьми обросли и, тем не менее, продолжали жить как одна семья, занимая приличное пространство в казённом тереме, но, несмотря на это, весь большой отряд царицы разместили, срочно освободив несколько светёлок, что квартировали их чада. Притом сделали это так шустро, что никто ничего не заметил.
Райс объявила всем, что изволит здесь заночевать, а не просто отдохнуть и перекусить, тем самым давая команду на обустройство всех остальных сопровождающих.
Дело шло к ночи, когда все гурьбой пройдя баню и общий стол расползлись на ночлег по своим лежакам. В светёлку к царице постучалась Калли и, просунув в дверь свою чернявую головку и получив одобрительный кивок хозяйки, впустила в спальню к Матери клана мужчину чужестранной наружности, одетого как богатый купец.
– Будь здрава, Великая Тахм-Райс, – начал он с сильным акцентом, что сразу выдавало его слабое знание местного языка.
– Говори по-урартски, – тут же прервала посланца Калли на его родном языке, проходя мимо и пристраиваясь на лежак Матери, где царица, обложенная подушками, восседала в полном золотом облачении.
Мужчина недоумённо посмотрел прекрасной деве в след, не ожидая видимо встретить здесь свою соплеменницу судя по чистоте её говора и от такого предложения стушевался. Он явно готовился к этому разговору и напряг все свои познания в области языка степей, а тут, оказывается, говорят на языке гор, притом абсолютно без акцента.
Гость опешил, уставившись на Калли. Он, конечно, встречался с этой прекрасной девой здесь не впервые, но видимо только теперь признал в ней соплеменницу, и на его лице явно читалась мысль: «где же были мои глаза?». Вывел посланника из ступора голос царицы, которая, будучи совсем не похожа на женщин его страны, тем не менее, также заговорила на урартском:
– Говори на том языке, на каком тебе легче общаться.
– Я урартец, – как-то неуверенно проговорил мужчина, зачем-то тыкая в себя пальцем и по растерянному виду стало понятно, что посланник так и не принял решение на каком же языке говорить.
– Вот и прекрасно, – проговорила царица, поторапливая его и при этом, указывая рукой на место перед собой, предлагая сесть на медвежью шкуру, что покрывала пол у лежака, – давай сразу к делу. Не думаешь же ты, что я буду тут всю ночь с тобой сидеть, выслушивая.
Торговец
