очи дыму не бояться, а ей хоть и сцы в глаза, а скажет божа роса. Грех, то какой, грех!
Так всю ночь и просидела Станислава у Аленкиной кровати, меняя компресы, отпаивая травами, шепча заговоры, водя над ней свечками да причитая по – матерински, жалея.
Утром, Аленка открыла глаза.
– Тетя Станислава… – Слабеньким голосочком прошептала девушка. Знахарка слегка задремала но, услышав голос, тут же открыла глаза.
– Аааа, Аленушка, родненькая, проснулась, деточка. – Улыбнулась женщина, – Вот и славно. Вот и хорошо. Я пойду Петра позву.
– А что слу… – Хотела спросить Аленка, да только Станислава показала ей жестом, что молчи, силы береги.
– Петруша! – Позвала знахарка парня.
– Как она? – С надеждой в глазах спросил Петр.
– Та все хорошо будет. Только ты ей ниче пока не говори и вообще, пусть она у меня несколько дней побудет, а как окрепнет, то домой заберешь. Добре? – И Станислава положила парню руку на плечо.
Парень кивнул в знак согласия.
– Ты много говорить ей не давай и сам особо ничего не спрашивай. Ну, иди, иди к Аленушке, ждет ведь.
Петр пошел к жене. А Станислава Богдановна многозначительно посмотрела на сына Миколу, уставшими глазами. Миколе очень Аленка нравилась, да и сама Станислава, была бы очень рада такой невестке, но вот как судьба распорядилась, а они кто? Просто люди. Просто очень хорошие люди.
– Что сынок? – Обратилась знахарка к сыну. – Зато по совести живем и чести, а это главное. По справедливости!
Слабая и бледная Аленка лежала на кровате под большим пуховым одеялом. Ее тонюсенькие ручонки тянулись к Петру. Сухими губами она пыталась что-то сказать, но Петр запретил ей разговаривать и добавил слова Станиславы, что силы беречь надо.
Петру было не по себе от одной мысли, что он мог потерять любимую жену. Чтобы спрятать выступающие слезы, парень перевел взгляд в угол и увидел окровавленную рубашку Аленки и алюминевый тазик рядом, с кровавой водой. Он понял, что все-таки, сына у него не будет. К горлу подступил ком злости на мать, своей беспомощности и глупости, что не уберег жену и ребенка, а какой ведь клятвой клялся, когда венчались.
– Ну что? Поговорили, дети? – В дверном проеме появилась Станислава.
– Ты Петя, на работу иди. Не переживай, не думай ни о чем, а Я за Аленкой присмотрю. – Сказала женщина и направилась в угол, где лежала окровавленная рубаха Аленки. Подняла ее, замотала в цветастую ткань и крепко на узел завязала.
– Не знаю как Вас, и благодарить, Станислава Богдановна. – Всплеснул руками Петр.
– Та, что ты? Что ты? – Отмахнулась знахарка и, взяв Петра под локоток, повела на выход.
– Слушай меня, Петя, внимательно слушай и запоминай. Смотри, ни слова не упусти из речи моей. – Монотонно, прямо в ухо говорила парню женщина.
Они вышли в «светлую», знахарка остановилась и посмотрела Петру прямо в глаза:
– Аленку любишь?
– Что
