style="font-size:15px;"> – А если у меня за это время прибавится опыта, я вам дам знать. Дайте мне ваш номер телефона.
Всю субботу я просидел в Центральной научной медицинской библиотеке в Черёмушках. Прочёл ещё по разу то, что уже знал, и ещё столько же, чего не знал. Решительно всё про лимфатическую систему, про заболевания крови, про методы диагностики.
Пожилая библиотекарша сказала:
– Доктор, поезжайте домой. На вас лица нет.
Отправился домой, сознавая, что знаний прибавилось, но что с ними делать практически не было ясно. Понятно было только одно: надо консультироваться с гематологом и делать пункцию костного мозга.
Где-то в затылочной области мелькала нестыковка. То есть что-то меня всё время раздражало, но с другой стороны, присутствие этого раздражения внушало надежду разобраться. Я понял, что источником неприятия ситуации было слишком уж быстрое увеличение лимфоузлов. Болезни крови могут развиваться быстро, но уж не так стремительно. Оставалось целое воскресенье для прокручивания симптоматики в затылке и других областях моей головы. А если начинать прокручивать, то лучше всего было вернуться к самому началу, как это рекомендуют делать в классических детективных историях. Процессы диагностики и раскрытия преступлений имеют много общего и результат двоякий: либо это логический обосновнный вывод (диагноз, обвинение) на основании добытой информации, либо иррациональное «озарение» типа «знаю, что за болезнь» и «знаю, кто убил», но не могу обосновать. Знаю и всё. То есть основание для этого знания, конечно, есть, но оно глубоко запрятано в подсознании, в системе расссредоточенных ассоциативных связей, там, где обитает трансцедентное. Спасает то, что обе методики могут сочетаться: данные накапливаются и вдруг какой-то стимул их как бы высвечивает острым лучом. Или наоборот – «озарение» подтверждают объективными исследованиями, и путь к истине в обоих случаях гораздо короче. В любом случае без накопленного опыта не обойтись. В древности врачам было достаточно исследования пульса. Сейчас это знание утрачено и об этом не принято говорить.
Что же было в начале? Я внушил себе, что нужно непременно вернуться к первому впечатлению и подождать, когда откликнется иррациональное. Если откликнется. В самом начале было появление в дверях кабинета небрежно прокрашенной пациентки. Она так и встала перед глазами. Рыжая краска лежала на голове какими-то размытыми пятнами. Почему же это обстоятельство так мне врезалось в память ещё до того, как женщина изложила свои жалобы?
Не успел я об этом как следует подумать, как наступило просветленье. Всё оказалось проще простого, встало на своё место: нет никакого общего заболевания несмотря на симметричную реакцию лимфоузлов и воспалительные показатели крови. Причина совсем в другом. У меня даже руки похолодели от возбуждения. Наконец нашёл номер телефона больной, стал названивать и сразу услышал знакомый голос. Быстро спросил:
– Скажите, есть ли дома кто-нибудь кроме вас?
– Это
