вниз, да аккуратнее. Катон, погоди. Схожу за веревкой.
– Будто я куда собирался… – с облегчением буркнул Катон.
Мгновение спустя темный силуэт Макрона появился над поручнем, и канат плюхнулся в воду.
Холодные пальцы Катона нащупали конец веревки. Вцепившись в нее изо всех сил, он пробормотал сквозь стиснутые зубы:
– Тяни.
Крякнув, Макрон потянул своего друга из моря, и когда плечи молодого центуриона высоко поднялись над водой, ухватил его за тунику, чтобы втащить на борт. Катон рухнул на палубу и перекатился на бок; грудь его тяжко вздымалась после заплыва с реей к борту «Гора». Он поежился, ощутив холодный ночной ветерок. Макрон не мог не усмехнуться.
– Вот она, твоя истинная природа: точь-в-точь мокрая крыса, вот ты кто.
Друг нахмурился.
– Не вижу повода для смеха в нашей ситуации.
– Значит, и не особо стараешься.
Катон тряхнул головой, а потом сердце его замерло, едва он оглядел палубу и увидел весь нанесенный кораблю ущерб, a также горстку силуэтов, суетившихся вокруг люка.
– Юлия… Где Юлия?
– С ней все в порядке, парень. И с ее отцом тоже. – Макрон помедлил и кашлянул. – А вот Джесмии нет.
– Нет?
– Погибла. Шею ее переломило, когда корабль опрокинулся. Мы потеряли многих моряков и пассажиров. В основном смытых за борт. Остальные погибли или изувечены корабельными обломками.
– Так значит, Юлия жива, – пробормотал под нос Катон, ощущая, как волна облегчения прокатывается по всему его телу. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоить колотящееся сердце, и поглядел на Макрона. – Она считает, что я погиб?
Ветеран кивнул:
– Но не теряет самообладания – конечно, все-таки дочь сенатора. Однако ты можешь без промедления успокоить ее. А потом нам придется вновь сделать это корыто мореходным, иначе всем нам предстоит отправиться на дно.
Катон с трудом поднялся на ноги.
– Где она?
– В трюме. Помогает избавляться от груза. По собственному желанию, я здесь ни при чем, можешь не спрашивать. А теперь, – Макрон обратился к стоявшему рядом напарнику, – вернемся к делу.
Оставив Макрона и моряка управляться с громоздкой амфорой, Катон направился, ступая по палубе, к открытому люку. Его встретил широкой улыбкой выглянувший из люка Семпроний.
– Вот это встреча! А я-то уже думал, что ты погиб, центурион.
Катон принял протянутую ему руку и пожал ее. Сенатор молча посмотрел на него и негромко произнес:
– Рад видеть тебя. А я уже опасался худшего.
– И я тоже, – печальным тоном промолвил Катон. – Но боги, похоже, еще не свели со мной счеты.
– Похоже на то. Я совершу жертвоприношение Фортуне сразу же, как только мы ступим на берег.
– Благодарю тебя, господин. – кивнул Катон, вглядываясь
