кончалась, тем более что он немного отдышался.
– Да, – ответил он ей, – и разума тоже. У меня был друг, чья милая обманывала его, пока он сражался за страну. Матушка Тео дала ему снадобье, которым тот напоил изменницу, и она вернулась к нему, полная прежней страсти.
– Я не доверяю снадобьям, – отрезала девушка и грустно покачала головой. Глаза снова повлажнели.
– Не больше, чем я, – ответил гигант. – Но если бы моя милашка смотрела на сторону, я бы знал, что делать.
В этот момент он показался Регине таким забавным, что, несмотря на ситуацию, губ ее коснулась тень улыбки.
– И что бы вы сделали, гражданин? – мягко осведомилась она.
– Увез бы ее подальше от соблазна, – сказал он. – «Этому следует положить конец», и «ты уезжаешь со мной, любимая».
– Ах, легко вам говорить! Мужчина имеет право на многое. А что может сделать женщина? – выпалила она, но тут же осеклась, пристыженная тем, что слишком много выболтала. Кто для нее этот жалкий, несчастный бродяга, что она вдруг разоткровенничалась и намекнула на свои обстоятельства… В эти времена бесчисленных шпионов, применяющих самые хитрые уловки, чтобы втереться в доверие к ничего не подозревающим жертвам, было более чем глупо изливать душу первому встречному, не говоря уж о нищем, который вполне способен зарабатывать на хлеб сомнительным способом продажи информации, истинной или фальшивой, которую выуживает из какого-нибудь невинного создания. Не успели слова сорваться с губ, как девушка пожалела о своей глупости и испуганно уставилась на бродягу.
Но он, казалось, не слышал. Из груди снова вырвался свистящий кашель. Он даже не смотрел ей в глаза.
– Что вы сказали, гражданка? – пробормотал он. – Вы спите? Бредите? Или…
– Д-да, – уклончиво выдавила девушка, чье сердце все еще всполошенно билось от страха. – Должно быть… от усталости… но вы… вам лучше?
– Лучше? Возможно, – хрипло рассмеялся он. – Я, пожалуй, даже сумею доползти домой.
– Вы живете очень далеко?
– Нет. Рядом с улицей Ланьер.
Он даже не подумал поблагодарить ее за помощь. До чего же нескладным он выглядит, почти отталкивающе: длинные ноги вытянуты, руки засунуты в карманы штанов. Но он кажется таким обессиленным и жалким, что в ее сердце вновь шевельнулось сострадание. И когда он с трудом попытался встать, она неожиданно для себя предложила:
– Улица Ланьер мне по пути. Если подождете, я верну кувшин доброй консьержке и провожу вас. Вам не следует гулять по улицам одному.
– О, мне уже лучше, – промямлил он. – Оставьте меня. Я неподходящий кавалер для такой хорошенькой девушки, как вы.
Но она уже упорхнула и, вернувшись через две минуты, обнаружила, что несчастный уже ковыляет по дороге и уже успел отойти на пятьдесят ярдов. Она пожала плечами, чувствуя себя униженной такой откровенной неблагодарностью
