вздрагивая от каждого шороха. Поставили в длинной комнате, служившей неким подобием коридора, дверь в которой никогда не запиралась, на табурет вместо высокого бачка из нержавейки, в котором лениво блестела затхлая вода для питья. Бачок для равновесия мы забрали с собой, домой. Легли спать, предвкушая невиданное богатство, которое должно было свалиться на нас в ближайшее время.
Утром, когда родители после завтрака ушли на работу, мы побежали следом. В правлении уже толкались зеваки, бросая в автомат монеты и восхищенно матерясь, когда начинала мигать красная лампочка под табличкой «Сиропа нет».
– Без сиропа бери, – советовали титулованному механизатору Печенкину.
Печенкин щелкал выключателем, выбирая «Без сиропа» и совал еще монету. В ответ ехидно мигала желтая лампочка под табличкой «Газировки нет».
– Вот же шайтан-машина! – Печенкин с досадой ударил по самовару. Загорелась синяя лампочка под табличкой «Воды нет».
Потолкавшись в толпе и проводив взглядом очередную монету, исчезнувшую в ненасытном нутре автомата, мы вышли на улицу.
– Богаты! – шептал Пашка, тыча меня локтем в бок. – Мы богаты! Обдерем их как липку!
– Ладно, еще не вечер. Пошли отсюда, нечего глаза мозолить.
***
В обед приехали родители. Отец победно потряс вынутым из кармана пиджака складным стаканом.
– Вот, ловкость рук и никакого мошенничества, – заявил он самодовольно, бухнув добычу на стол. – Нам в пару будет.
Мы с Пашкой переглянулись, узнав стакан с нашего автомата.
– Учитесь, лежебоки, – отец щелкнул Пашку, лицо которого вытянулось от осознания прервавшегося потока монеток, по лбу, уселся на стул и погрузился в поедание принесенных в термосе столовских макарон и котлет. – Прикиньте, киндеры, какие-то разини автомат для продажи газировки в правлении поставили, а я с него стакан и умыкнул. Додумались, да?
– Вдруг, какой заразный с него пил? – нахмурилась мать. – Вить, волокешь в дом всякую ерунду, никакой управы на тебя нет. Как уж все в дом тащишь.
– Я хозяйственный. Сначала надо умыкнуть, а потом уже думать, что с этим делать! Не, ну каковы придурки, да, Валь? За внедренье автомата дали премию Игнату. Получил ее Игнат – свез на свалку автомат.
– Вить, я сама все прекрасно видела. Чудотворцы какие-то, – рассуждала она, размешивая ложкой чай, – нормальные люди никакого автомата в нашей глуши бы ставить не стали. Тут какой-то подвох.
– Я про то же, – закивал отец. – На лицо подвох.
– Обдиралы какие-то, или рвачи это. Помнишь кино «Менялы»?
– И что?
– Вот и эти так же. Мелочь собирают, значит, скоро опять обмен денег будет.
– Х-м, логично… – отец звучно шмыгнул. – Все может быть.
– Тебе лишь бы жрать, – мать недовольно поджала губы, – а у нас убытки могут быть.
– Не боись, – отмахнулся, – прорвемся. С таким мужем не пропадешь, – надулся от гордости, будто
