мать перекрестилась.
Отец тщательно заклеил конверт, степенно надписал адрес: США, Санта-Барбара, Си-Си Кэпвеллу. Подумав, дописал: лично в руки.
– Ну все, Валь, как на работу завтра пойдешь, на почту занеси.
– Небось марок много покупать, – вздохнула рачительная и бережливая мать.
– Марок оно конечно, – родитель почесал затылок, – много, все же Америка, а не Алма-Ата. Но с марками можно и сэкономить.
– Как?
– А вот так. Учитесь, пока я жив. Дети мои, отклейте со старых конвертов марки и приклейте сюда.
– Там же штемпель, – сказал я.
– Закрасите, – отмахнулся отец, – зря я что ли коробку цветных карандашей принес? Только аккуратнее отклеивайте, не порвите.
– Вы над паром из чайника подержите, – подсказала мать.
До поздней ночи мы отклеивали марки, подчищали лезвием и закрашивали карандашами следы штемпеля.
– Говорил же, надо было марки на почте забрать5, – сказал Пашка.
– Надо было, – признал я.
Утром мать отнесла конверт, почти весь обклеенный марками, на почту и под косым взглядом почтальонши положила на конторку.
– Здравствуйте, Валентина Егоровна. Что у вас?
– Здравствуй, Анечка. Письмо. Хватит марок?
Предпенсионного возраста Анечка с подозрением осмотрела конверт, по крысиному обнюхала и с сомнением посмотрела на мать:
– Вроде должно хватить. Тоже Си-Си пишете?
– Это Виктор Владимирович, покраснела мать, – по работе.
– Ну-ну… – Анечка задумалась.
– А что, много пишут? – осторожно спросила мать.
– Много, вы не поверите: Печенкин вон Иден написал, Рябич старый – Августе. Пишут, – почтальонка тряхнула пегими волосами и смахнула письмо. – Отправлю, не волнуйтесь.
– А я и не волнуюсь, – мать гордо покинула почту.
Если бы наша история была выдуманной, то она бы на этом и закончилась, но жизнь порой гораздо интереснее любой выдумки и выкидывает невероятные зигзаги. Пашке и Шурику втемяшилось в головы, что в сумке почтальонши деньги. Неделю они выслеживали Анечку, пока не подвернулся удобный случай. Анечка зашла к Максиманихе, пропустить рюмашку и послушать свежие сплетни. А сумку беспечно оставила на крыльце. Малолетние разбойники прокрались во двор, схватили сумку и были таковы. У нас в саду распотрошили сумку. Кроме скучных газет в отдельном кармашке нашли пачку вскрытых писем в Санта-Барбару. Анечка их никуда не отправила, а читала сама. Пашка отдал письма отцу и тот в гневе собрал партсобрание. Хотели довести дело до суда, но так как больше желающих почтарить не было, ограничились строгим выговором. После собрания письма в Санта-Барбару возили уже на почту в райцентр. Хотя, поток писем уже значительно поувял, а потом и вовсе сошел на нет.
Ловкачи
Папаша наш был
См. рассказ «Пестрая лента»
