по тому, что большая сковорода с картошкой опустела всего наполовину, картошка «стыла» недолго.
– Я воду носил.
– Наносил?
– Так точно.
– Вот так и подобает вести себя истинным тимуровцам!
– Садись покушай, Владик, – вставила бабушка, – а то ничего не достанется, – покосилась на сына.
– У меня растущий организм, – отец налил в стакан самогон и махом опрокинул в себя, – мне калории и микроэлементы всякие нужны.
– У тебя всю жизнь растущий организм, – укорила бабушка. – Только пользы с него нет.
– Это еще как посмотреть, – когда отец выпивал, его часто тянуло на демагогию. – Наука диалектика учит нас, что учение Маркса всесильно, ибо оно верно. И наоборот, как говорится. Вот так и с пользой от меня. Но зато я ёмок, не тщедушный какой, – отец ласково огладил живот.
– Вить, хватит языком впустую молоть. Ешьте.
Я налег на картошку, соленые огурцы, квашеную капусту и сало. Отец допил бутылку.
– Мам, давай еще одну.
– Ты же за рулем!
– Ничего страшного, я же депутат, – любовно погладил значок на лацкане пиджака. – Семь бед – один ответ, – махнул рукой. – После нас хоть Андропов. Лучше быть нищу, да живу, чем богату, но мертву.
Вздохнув, бабушка принесла еще бутылку.
– На бога надейся, а наливай себе сам, – отец выпил стакан. – Помнишь, как мойву с морковкой тушили?
– Не помню я.
– Ну как же? – удивился. – Морковочку с лучком потушишь на сковородочке, а потом туда мойвочку и сверху этак той же морковочкой и прикроешь, – причмокнул. – Объедение получается и мойвой совсем не пахнет.
– Не помню.
– Нинка ее еще очень любила. Как сядет жрать, так за уши не оттащишь. Помнишь, как она сковородку одна съедала?
– Как ты сковородку грибов или там жарехи съедал, – кивнула бабушка, – помню. А как Нинка мойву – нет. Да и не покупали мы мойву, у нас селедка бочками стояла.
– Селедочка дело хорошее, – вздохнул отец и снова набулькал стакан. – От селедочки душа радуется и желудок играет, или, как говорится, наоборот, – выхлебал самогон, поморщился. – Короче, Склифосовский! А селедки у тебя нет?
– Селедки нет. Селедка сейчас дорогая, только на кильку и хватает.
– Килька есть?
– Есть чутка.
– Вот то-то и оно! Неси, старушка дряхлая моя.
Бабушка принесла миску мелкой соленой кильки и отец начал поглощать ее так жадно, будто ничего не ел неделю.
– Мелковата, – чавкая, сказал папаша, – и надо с лучком солить.
– Еще что? – кротко спросила бабушка.
– Еще хорошо бы маслицем полить, для аромата.
Бабушка встала с колченогого стула, оставшегося от усадьбы какого-то помещика, достала
