был уверен, что причина добровольной аскезы Рыжей в ее боязни оказаться на виду. С такой красотой невозможно свободно любить. Она обязательно станет добычей сильнейшего. Так уж повелось. Однако если ему удастся связать себя с ней законными отношениями в ее нынешнем положении, то уже никто не посмеет претендовать на Рыжую. А уж чтобы она расцвела после свадьбы, он об этом позаботится. Он будет любить так сильно, что растопит лед ее души. Он уже любит ее больше жизни и каждый раз с трудом скрывает эрекцию, глядя на ее неподвижное, почти безжизненное тело.
Люди-обезьяны не подозревали о его тайных намерениях. Их психология семейной жизни отталкивалась от возможности или невозможности продолжить род. На этом испокон веков держалось все. Рыжая представлялась им абсолютно бесполезной в плане размножения, и они наперебой уговаривали его оставить ее умирать. Он не соглашался. Но ему было трудно объяснить этим полулюдям-полуобезьянам, что не все в этой жизни строится на необходимости. Есть еще чувства, над которыми мы не властны. Именно чувства даруют нам ощущение полной свободы, и только наполненный любовью человек забывает о своих болячках и трудностях. Они не понимали, а он психовал. Господи, это же так просто!
– Это же так просто! – кричал он им.
Обезьяны угрюмо молчали, и он начинал опасаться, что их непонимание грозит ему чем-то более угнетающим, нежели жалость. Умом они не блещут – возьмут да оторвут ей крылья, как бы облегчая ему будущую участь супруга странной женщины. А он не видел в ней ничего странного. Наоборот, ее крылья – это чудо. Дай бог каждому уметь летать, а не прятать всю жизнь истинное лицо под маской обезьяны… В этом месте его рассуждения прервал сильный толчок в плечо, и он проснулся. У открытой двери машины стояла испуганная Лиза.
– Что? – не понял спросонья Николаев.
– Ничего, – тихо сказала Лиза. – С каких это пор ты начал спать в машине?
– Лиза, – виновато провел по лицу рукой Николаев. – Прости, ради бога, если напугал. Начал читать и не заметил, как вырубился. Это материалы одного уголовного дела. На работе сегодня полный завал, устал как собака.
– Ты не мог прочитать свои материалы в доме?
– Машинально получилось, – оправдывался Николаев, выбираясь из машины. – Решил просто глянуть, и затянуло.
Он привлек к себе слегка сопротивляющуюся жену и поцеловал ее в губы.
– Ну, прости, котенок. По-дурацки получилось. Больше не повторится.
– Два часа ночи, – все еще недовольно буркнула Лиза.
– Прости, прости…
Николаев закрыл машину и гараж и, приобняв жену за плечи, направился с ней к дому.
– Я тут не очень обычное дело разбираю. Детали тебе знать не обязательно – двойное убийство, – рассказывал он ей по дороге. – Но детектив закручивается похлеще, чем у Агаты Кристи. Главный подозреваемый покончил с собой через уморение голодом после того, как его кто-то изнасиловал.
