Кто она? Каприз природы, вдруг забросившей в его жизнь на краткий миг бытия это чудо, созданное по образу и подобию несуществующего идеала. Кто он для нее? Небольшое ответвление в размеренной жизни кустарника, ненадолго удивившее своей необычностью, а потом вдруг сбросившее красивую кожуру и обнажившее труху повседневной чернухи…
Ему стало страшно. Сидя на дне ванны, он подтянул к подбородку колени и, обхватив их руками, закрыл глаза, чтобы не видеть открывшуюся перед ним пустоту. И в этот момент в комнате зазвонил телефон. Он подскочил, как ошпаренный, поскользнулся, больно ударился спиной, потом, все-таки выбравшись из чугунной посудины, вновь упал, разбив в кровь колени о кафель. Но, не чувствуя пока боли, все-таки добрался до заветной трубки – и не обманулся в своих ожиданиях: это была она!
– Лапочка, прости! – крикнул он, не дожидаясь ее первых слов.
– Ты проснулся? – спокойно спросила она.
– Да! Я не спал! Прости меня, Лапа!
– Я простила…
– Но почему ты ушла?
– Я подумала, что не нужна тебе…
– Это не так! Это железобетонно не так! Нет! Это титаново не так! Я был идиотом, я вел себя как последний мудак! Я хочу, чтобы ты вернулась и твои вещи стояли в углу, а твои духи – на полке! Я хочу видеть тебя каждую минуту! Можно я приеду за тобой?!
– Я подумаю…
– Не говори так, Лапочка!
– Но мы можем просто встречаться, не обязательно опять перевозить вещи к тебе…
– Обязательно! Это очень обязательно! Ты не понимаешь, как это обязательно! Я должен быть уверен, что ты меня простила, что мы продолжаем… нет, начинаем все сначала, и я больше не совершу ни одной ошибки!
– Ну хорошо, – согласилась она. – Приезжай завтра…
– Сегодня, Лапочка! Мне очень важно сегодня!
– Хорошо… Приезжай…
– Я лечу!!!
Он бросил трубку, и к нему вернулись органы чувств и физиологические потребности. Болели колени и грудь, свирепо гудел пустой желудок, глаза исходили слезами от рези хронического недосыпа. Кроме того, от него несло перегаром, отражение которого он чуял даже от противоположной стены. Но все это было неважно в сравнении с вдруг обретенным спасением. Он сварил кофе, наглотался алка-зельтцера, съел зубчик чеснока, чтобы отбить запах алкоголя, тут же вспомнил, куда едет, и заел чеснок целым лимоном, прямо в кожуре, перекашиваясь лицом, как больной нервным тиком. Перевязочных материалов в спешных поисках он не нашел и налепил на разбитые колени обрывки газет. Прыжок в джинсы и мятую футболку. Руки дрожат, от алка-зельтцера почему-то тошнит, но это все ерунда – через две минуты он на улице, тут же вспомнив, что оставил дома водительские права, но уже не возвращаясь за ними, чтобы не питать себя страхом плохих
