столкнулись, копья лязгнули о металл, кони поднялись на дыбы, отпрянули – и вновь ринулись друг на друга. Сверкнули мечи. Клубилась пыль. Отважное железо упоённо звенело.
Мне было страшно: страшно скучно… Я вытащил руку из железного рукава, но он продолжал сам орудовать мечом. Нащупав сзади, за спиной, паз в доспехах, я раздвинул их, как дверцу, и выбрался наружу. Конь стряхнул меня со своего крупа, словно лишнюю тяжесть.
Поединок продолжался. Я отбежал в сторону, к узкому ручью, поросшему кустами цветущего шиповника, и увидел там своего соперника, выбравшегося на свободу ещё раньше меня. Он был светловолос, в белой рубашке с расстёгнутым воротничком и синих спортивных брюках. Мы улыбнулись друг другу – и оба обернулись на приближающийся грохот.
Брошенные нами рыцарские фигуры мчались на нас! Копья были нацелены в нашу сторону, кони скакали мерно и неотвратимо. Я в ужасе бросился бежать. Малиновый рыцарь настиг меня – и я вновь оказался в доспехах. Мир сузился до щели в забрале.
Мой конь развернулся и двинулся к месту поединка. Я увидел светлого своего соперника, который шёл навстречу своему вишнёвому рыцарю, будто не замечая ни направленного в сердце копья, ни самого всадника. Я застонал от отчаяния, но светловолосый парень прошёл сквозь грозного рыцаря, как сквозь облака пара, и весело зашагал дальше – вдоль ручья, мимо цветущего шиповника.
Вскоре я потерял его из виду, потому что мой конь двинулся навстречу вишнёвому всаднику. Копья лязгнули о металл.
Сон про общую душу
Голубая трава, зелёные стволы деревьев и их фиолетовая листва – всё это было необычно даже для сна. Но куда необычнее было создание, с которым мы оказались рядом на голубой опушке зеленоствольного, фиолетоволиственного леса.
Больше всего оно напоминало августовское созвездие, спустившееся с ночного неба, чтобы по-человечески побеседовать о жизни с кем-нибудь из людей. Оно было большим и светлым. В его виолончельной интонации чувствовались грусть и доброта.
Мы с моей любимой сидели, держась за руки, и слушали его, как слушают музыку. Мы не жалели, что это не наша общая душа. Наша и так уже всегда с нами.
Я не «оно», распевало звёздное создание, не думайте обо мне «оно». Лучше называйте меня Онаон, в этом имени много воздуха и есть доля глубинного смысла. Конечно, у каждой общей души есть своё небесное имя, но это тайна, тайна. Онаон – так можно думать о каждой общей душе. Вы, люди, иногда о чём-то догадываетесь, вы придумали миф об Андрогине, вы говорите, что браки заключаются на небесах, но… О, как нелегко приходится нам от ваших заблуждений!..
Онаон затуманилась, запечалилась, взмахнула звёздными руками и вздохнула, повеяв на меня запахом сирени. И взглянула на нас так, что сердца наши дрогнули в ответ и отозвались сочувствием, не требуя подтверждений.
Спасибо, спасибо, откликнулась
