компаса
Корабль, на котором я находился, плыл сам по себе. Не было матросов, не гудел двигатель, а паруса были надуты как бы сами по себе, в нужную сторону, куда бы ни дул ветер. Корабль был послушен малейшему моему желанию. Стоило подумать «направо» – и он, кренясь от напряжения, сворачивал под прямым углом к прежнему курсу. Приходилось думать осторожно: «чуточку направо» или «немного побыстрее».
Куда плыть, мне показывал Большой Компас. Большой светящийся компас с мерцающей зелёной стрелкой-лучиком. Зелёный лучик вспыхивал и трепетал, словно вырываясь из круглого корпуса, и торопил меня к чему-то самому главному, скрытому пока за горизонтом.
Но вот впереди показалась ледяная стена торосов. Корабль застыл, уткнувшись в кромку льда, но паруса не опали, и зелёный лучик сверкал, указывая не путь – пути не было, – а цель, добраться до которой надо было во что бы то ни стало.
Я бродил по кораблю из каюты в каюту, рылся в морских лоциях, составленных на непонятном языке, вертел в руках навигационные инструменты, которыми не умел пользоваться, – пока не натолкнулся на прозрачный шарик в деревянной рамке. В шарике виднелись ледяные торосы, и маленькая копия моего корабля упорно старалась свернуть влево.
– Налево, вдоль льда, – скомандовал я, выбежав на палубу.
И оба корабля, настоящий мой корабль и корабль-стрелка, поплыли к далекому проходу в ледяном поле, который виднелся на маленьком компасе. Зелёная стрелка большого компаса вспыхнула ещё ярче, но курс корабля уже не совпадал с её призывом.
Поглядывая на прозрачный шарик, я уверенно вёл корабль по изломанному лабиринту расходящихся в разные стороны трещин. Но вот снова впереди открытое море. Стрелка-кораблик в маленьком компасе заколебалась в нерешительности. Но я уже глядел на зелёный лучик Большого Компаса и вёл свой корабль по главному направлению.
Сон про ночную школу
Ученики в классе оживлённо шумели. Среди них были бородатые, седоватые и просто седые люди, были молодые ребята, были женщины, девушки и девочки, были дети, не было только ни одного человека с тусклым взглядом. Я сидел за партой, как на родительском собрании, но знал, что все мы здесь ученики. За окнами было темно.
В класс вошёл учитель, прозрачный и зыбкий, как привидение. Все быстро расселись по своим местам, сложив перед собой руки и уткнувшись в них головой. Учитель взмахнул ладонями, и я почувствовал, что засыпаю…
Подняв голову, я увидел, что класс преобразился. Все мы, ученики, стали прозрачными и зыбкими. Только учитель был живой и реальной фигурой. В светло-жёлтой свободной одежде, молодой и весёлый, он двигался, как артист пантомимы, – каждым жестом посылая нам свою мысль, свое переживание мира.
Перед ним не было классной доски. Не было и стены, на которой обычно висит доска. Классная комната
