на прощание, что хотел бы остаться даже в виде мебели, а я резко сказала Ветке:
– На черта тебе это дерьмо женатое, что ты его поважаешь?
– Я его не зову, он сам ходит – ответила Ветка, нисколько не пытаясь его обелить.
– Он всё же начальство, вдруг пригодится.
Через неделю был коллоквиум, я сдала его Беклемишеву, причем сама его выбрала в качестве экзаменатора. Увидела голубоглазого немолодого мужчину, который как-то скучал без дела, и попросила:
– Вы не примете у меня коллоквиум?
Он удивился и согласился.
После сдачи коллоквиума все надо мной смеялись:
– Как ты решилась пойти к нему, он ведь славится зверствами и ставит либо отлично, либо двойку, пояснил мне всезнающий Боря Гланц, парень из нашей группы.
– А вот мне он сказал, всё же отлично я не могу вам поставить, – смеясь, объяснила я свою четверку.
Контрольную по физике я написала на двойку.
Условие первой задачи меня убило наповал.
«В гололед машина пошла юзом».
Я слово гололед и слово юз услышала первый раз в жизни.
Ну, гололед я еще догадалась, что это такое, а вот с юзом было сложнее, – в общем, двойка.
Но я не очень расстроилась, в группе было 2 тройки, а остальные двойки, Степанов нас просто встряхнул, а может быть, мы были слабая группа, только Юрка Савченко был у нас из киевского интерната с хорошей подготовкой и Миша Коломеев. Остальные из простых школ. Юрка и получил тройку, а еще Володька Карепов, который был на редкость толковый парень и физик от бога.
Секущий мужик – так тогда это у нас называлось.
На семинарах по анализу (проходивших в плохо освещенных комнатах аудиторного корпуса во второй половине дня) я по-прежнему ничего не понимала. Страшный лохматый Кащенко что-то там говорил у доски, я напрягалась, силясь его понять, но скоро отключалась и потихоньку клевала носом.
Наташка сидела рядом и посмеивалась, глядя, как я придремываю.
На уроках истории Голубев – старый похабник рассказывал непристойные анекдоты, парни ржали, Наташка невозмутимо поднимала густые брови – мол, и не такое приходилось слышать, дураков на свете много, а я однажды, не выдержав этого потока казарменной пошлости, возмутилась и сказала ему:
– Может быть, мы уйдем, и вы продолжите рассказы без нас. Мне кажется, что наше присутствие здесь необязательно.
Самый пристойный анекдот, который я помню, был:
«Приехал к любовнице, забыл, зачем приехал.»
– Она плохо себя ведет, – сказал он однажды про меня, – сошлем ее в Сибирь.
– Что Вы, – сказали ему ребята, – она и здесь мерзнет.
– Зато гибриды будут морозоустойчивыми, – сострил Голубев на радость парней.
Я действительно жутко мерзла. Мое темно-синее пальтишко на ватине с черным воротником из стриженого кролика –
