ком: когда-то мать прилетела из другой страны, но с тех пор мир изменился – между населёнными областями пролегли Тёмные зоны, и путешествия стали опасны…
Варламов открыл было рот, чтобы упросить Сирина отказаться от безумной затеи. Ведь ещё можно повернуть на Петрозаводск… И закрыл, не произнеся ни слова.
А что его ждёт дома? Ну, станет инженером или второстепенным начальником, женится и нарожает детей. Выезжать будет только на рыбалку. А тут открывалась возможность повидать мир. Он вдруг отчётливо понял, что другого такого случая в жизни не представится.
И решился.
– Ладно, я с тобой, – сказал он хрипло и чуть не рассмеялся: как будто Сирин оставил ему выбор?
И вдруг вспомнил сон: так вот почему мать помахала ему рукой!..
– Ну и лады, – бодро сказал Сирин. – Часа через четыре долетим, если не собьют.
– А могут сбить? – опасливо поинтересовался Варламов.
– Над Европой некому. А вот НОРАД, шут её знает, может и действует.
– Это что такое? – удивился Варламов.
– Противовоздушная оборона Северной Америки, – пояснил Сирин. – До Штатов наши не летали, мы первые будем. Да ты не волнуйся, Евгений. Если что, катапультируемся. Тебя отстреливает вместе с креслом, а парашют сам раскроется. Только бы не над морем, хотя в комплекте и надувная лодка есть. Но я думаю, наша птичка НОРАД не по зубам. Если она там вообще осталась.
Про отстреливание Варламову не понравилось, про море тем более. Но делать было нечего, и он стал глядеть вниз.
– Мы над Финляндией, – сообщил Сирин.
Он смотрел на дисплей, где смещалось изображение карты. В центре дисплея светилась точка, и Варламов понял, что она обозначает положение самолёта. Внизу ничего не изменилось: лес, сопки, озёра. Только вдали показались снежные горы. Приблизились, сверкая под солнцем, и вскоре оказались под самолётом.
– Кебнекайсе, – сказал Сирин. – Граница с Норвегией.
Среди гор заблестела вода – словно реки лежали в каменных берегах. На них падали тени от облаков, вскоре облака стали гуще и вот уже простёрлись холмистой белой равниной.
– Мы над морем, – изменившимся голосом сказал Сирин. – Прощай, старушка Европа, мир праху твоему. – И чуть погодя добавил: – До чего же хороша машина!
Варламов не ответил, от избытка впечатлений заболела голова. Солнце ярко светило сбоку, самолёт словно повис между белыми облаками и тёмным небом. Резкий свет утомлял глаза. Варламов закрыл их и незаметно погрузился в сон.
Странные сны виделись ему в этой машине – будто неподвижной над блистающими облаками… Вот он идёт по сумрачному коридору, и кто-то легко ступает у него за спиной. Ему не страшно – наоборот, на душе легко и хочется обернуться. Но вдруг замечает, что в конце коридора непроглядная тьма…
Теперь он стоит на кладбище – это видно по белым надгробьям, – и держит на руках девушку с распущенными рыжими волосами. Девушка похожа на
