и угрозы Эверета, попросил Джоэ Риджерса сходить за закрытой каретой, чтобы доставить своего пленника в полицию, не возбуждая ничьего любопытства. Для него было важно, чтобы Иосиф Гартон не узнал об аресте своего служащего.
У Пинкертона еще не было доказательств виновности преступников, хотя он, конечно, не сомневался, что негодяи ограбили и убили Джона Сеймура.
Несмотря на попытки к сопротивлению и яростные протесты, Билл Эверет должен был сойти вниз и сесть в карету.
На допросе у инспектора Мак-Коннэля, он держал себя крайне вызывающе и нагло.
Но инспектор не волновался, а, спокойно улыбаясь, заявил:
– Я посажу вас сначала на несколько недель на хлеб и на воду в одиночную камеру, Билл Эверет! Надеюсь, это подействует и, если вы научитесь вежливости и скромности, мы возобновим наш разговор!
Мак-Коннель сделал знак двум здоровенным полисменам, которые схватили Эверета и отвели в тюрьму. Затем инспектор выразил сыщику свое удивление по поводу столь быстро достигнутого им успеха, которым Пинкертон был обязан исключительно своей сообразительности.
Сыщик не замедлил принять дальнейшие меры и привести свой план в исполнение. Ему хотелось, чтобы агент Иосиф Гартон своим поведением сам выдал, было ли им совершено преступление или нет.
Пинкертон поспешил к себе на квартиру и, там преобразившись в обыкновенного посыльного, через полчаса вышел на улицу в синей блузе и с бляхой на картузе. В этом человеке с багровым от водки носом и тупым выражением лица никто не у знал бы сыщика.
Он отправился на Цедар-стрит, вошел в «Строение Западной улицы», поднялся по подъемной машине в 24-й этаж и, пройдя несколько коридоров, очутился у № 224.
Он постучал в дверь.
– Войдите! – послышалось изнутри.
Пинкертон открыл дверь, покачиваясь переступил порог и остановился, тупо оглядывая комнату. Притворившись пьяным, он зорко осмотреть обстановку.
Он заметил, что рядом с конторой находилось еще помещение, вход в которое был завешан темно-зеленой портьерой.
При входе посыльного, Гартон, сидевший за письменным столом, поднял голову и с недоумением взглянул на него.
– Мое почтение! – глупо улыбаясь поклонился сыщик, снимая с головы картуз.
– Что вам угодно? – спросил агент.
– Я пришел по поручению… Ну и высоконько же вы поместились! – прервал посыльный сам себя, заглядывая в окно.
– К делу, к делу!.. У меня нет времени! – отозвался Гартон.
Но подвыпивший посыльный, очевидно, любил поболтать.
– И не страшно вам тут? – спросил он.
Агент не выдержал и вскочил из-за стола.
– Довольно болтать! – вскричал он. – Зачем вы пришли?
– За одной драгоценной вещичкой! – лукаво подмигнул посыльный.
Брови Бартона наморщились и он пристально взглянул на сыщика, который превосходно играл свою роль.
– Помните смешного толстяка,
