ослабления заключаются в установлении обязательной службы с княжеских и боярских вотчин, чрезвычайно тяжелой и разорительной, миграции крестьян XVI в. из центральных районов страны в пограничные районы Дикого поля[348], которая подорвала основы вотчинного землевладения.
Одновременно с возвышением дворянства как правящего сословия (с последней четверти XV в.) укрепляется поместье главное средство для его содержания. В силу наследственной обязанности военной службы поместье по существу становится уже в XVI в. наследственным владением[349]. Развитие поместного землевладения, по верному наблюдению историка, имело огромные последствия для крестьянина.
Оно приводило к обезземеливанию крестьянской массы и подчинению ее землевладельцам; косвенным образом отразилось на положении самостоятельного крестьянства (крестьянский двор стал «редеть», терять переманиваемую помещиками рабочую силу), парализовало развитие городского посада, лишало городскую промышленность главных потребителей и покупателей-служилых людей, тормозило торгово-промышленное развитие страны[350].
Эти довольно проницательные наблюдения о роли «материальных» факторов и социальной истории России в XVI в. историк, к сожалению, не развил и при объяснении причин закрепощения крестьянства придерживался обычных представлений либеральной историографии конца XIX в. В «формуле» крепостного права он пытался сочетать две точки зрения: прикрепление крестьянства к тяглу государством или рост задолженности крестьян помещикам. «Так законодательным путем и часто экономическими и чисто политическими мерами крестьянская масса все более и более прилеплялась к своему крестьянскому состоянию, к тяглу, в известной мере к владельцу. Хотя общих мер прикрепления не издавалось, но рост такого закрепления, несомненно, шел вперед заметными шагами»[351]. Известное преодоление взглядов, концепций «государственной школы» намечалось там, где в основу наблюдений брались исследования историков, стоявших на позициях экономического материализма. Так, на характеристику в курсе «земельной реформы» середины XVI в. явно повлияли выводы труда М. Н. Покровского. Любавский считает, что осуществление этой реформы, несомненно, стояло в связи с некоторыми успехами народного хозяйства в первой половине XVI в. «с накоплением у населения денежных капиталов», его причины: 1) общая «прилив» драгоценных металлов из Латинской Америки и 2) частная, русская, свержение татаро-монгольского ига и прекращение оттока денег из страны[352]. Но в целом выводы по периоду давались по Ключевскому: русская история XVI в. характеризовалась как эпоха начала закрепощения крестьянства, возвышения и господства дворянства и создания национального государства[353].
С таким капиталом, как отмечает Любавский, страна вступила в XVII–XVIII вв. новый период своего развития. Характеристику его историк попытался дать в лекционных курсах по
Там же. С. 255. В советской историографии высказывалось мнение о том, что опричная политика не была чем-то единым на протяжении 7 лет ее существования. Как мера антикняжеская она просуществовала не более года
Там же. С. 256–257.
Там же… С. 260–265.
Там же. С. 269–270.
