крепостного права как тормоза для развития русской экономики, обрекавшего ее «на рутину и застой»[373], резко отрицательное отношение к нему как системе «рабовладения», взгляд на помещиков второй половины XVIII в. как на паразитическое сословие («состоятельный материально, но бедный духовно класс дворян»[374]) все это характеризует с достаточной полнотой его взгляды по крестьянскому вопросу. Но в понимании причин проволочки с отменой этих античеловеческих порядков он опять показывает себя «государственником». Препятствием к раскрепощению крестьян явилась якобы незначительность населения на весьма значительной территории, вследствие чего «правительству поневоле приходилось приписывать крестьян, а помещикам укреплять за собой рабочие руки»[375]. Характеристика второй половины XVIII в. наполнена кричащими противоречиями между приводимыми ученым фактами, вскрывающими социальную подоплеку политики правительства и тяжелую участь народа с явной идеализацией личности Екатерины II как проводницы излюбленной «государственником» Любавским идеи «общего блага». Социальный смысл проводимых ею мероприятий затушевывается историком в угоду предвзятой идее[376]. Но попытка изобразить Екатерину II как либеральную государыню с «ясным сознанием народных интересов и патриотическими чувствами сроднившейся со своей страной»[377] не удалась Любавскому. Под впечатлением данных известного исследователя В. И. Семевского он вынужден был признать, что Екатерина в «крестьянском вопросе начала за здравие, а кончила за упокой»[378]. К аналогичному выводу пришел он и при попытке представить царицу как покровительницу народного просвещения[379]. Причины противоречий в курсе следствие полной несовместимости исходных ложных посылок и реальных исторических фактов. Думается, что многое проясняет и знание биографии историка. Тесная связь сына сельского дьячка с крестьянским миром делает понятным его симпатии к крестьянству и антипатию к дворянину, «барину». Однако положение ректора обязывало быть осторожным при оценке «августейших особ».
Время создания и чтения курсов эпоха, хранившая памятные отголоски революционной бури 1905–1907 гг., не могла не обратить внимание историка на такую проблему, как народные движения в феодальной России XVII–XVIII вв. (восстания и крестьянские войны). Давая им характеристику, Любавский отмечает объективную основу, причины этих социальных взрывов.
Ограничение свобод и прав «крестьянской массы» и стремление уничтожить донское казачество «ненавистным правительством» Годунова привело к грозным событиям начала XVII в. Движение Болотникова в этих событиях явилось, по мнению историка, «войной низших классов общества против высших»[380]. Смута вполне определенно «приняла характер гражданской войны, междоусобия различных общественных классов»[381]. При этом историк верно указывает на причину непрочности «войска Болотникова»: в нем произошло соединение на время «социальных
Там же.
Там же. С. 222–226.
Там же. С. 239–240.
Там же. С. 66.
Там же. С. 83, 89, 135, 138.
Там же С. 193.
Там же. С. 213.
