продвинуть его на уровень, лежащий за пределами смысла, так что, вероятно, суть прута как раз и заключается в его бессмысленности и в нашей обеспокоенной, озадаченной реакции на эту бессмысленность.
В корне божественная Мудрость – все-Брахман, в стебле она – все-Иллюзия, в цветке она – все-Мир, а в плоде – все-Свобода.
Шравака и Пратьекабудды, достигая восьмого этапа учения Бодхисаттвы, оказываются столь опьянены блаженством ментального покоя, что они не понимают, что видимый мир есть не что иное, как Разум. Они все еще во власти индивидуации, их видение еще не очищено. Бодхисаттвы же еще живы для своих первоначальных клятв, проистекающих из их всепоглощающей любви, что горит в их сердцах. Они не входят в Нирвану (как в состояние отдельное от мира становления), они знают, что видимый мир есть не что иное, как проявление самого Разума.
Живые существа, обладающие чувствами, вовлечены в движение;
Бесчувственные объекты недвижны.
Если культивировать абсолютную недвижность,
То можно уподобиться мертвой неподвижности бесчувственных вещей.
Если же вы хотите обрести истинный покой,
То нужно сохранять покой (неподвижность) в движении.
В полной и абсолютной неподвижности нет ничего,
кроме неподвижности,
Как в вещах мертвых и бесчувственных нет семян буддовости.
Умея хорошо различать внешние признаки вещей,
Неуклонно держитесь абсолютного принципа;
Если вы прозреете и осознаете это,
То, значит, будете действовать в соответствии с истинной реальностью.
Эти слова о неподвижном первом двигателе напоминают об Аристотеле. Но между Аристотелем и толкователями Вечной философии в рамках великих религиозных традиций есть огромная разница: Аристотеля в первую очередь волнует космология, в то время как последователи Вечной философии сосредоточены на освобождении и просветлении. Аристотелю достаточно узнать о неподвижном двигателе извне и в теории, цель последователя Вечной философии – познать его на собственном опыте, постичь его в единении, превратив себя и других в неподвижное Единое. Это постижение в единении может быть знанием вершин, или знанием во всей полноте, или одновременно и тем и другим. Духовное знание исключительно вершин души было отвергнуто буддистами Махаяны как недостаточное. Подобным образом христианское учение отвергло квиетизм – о чем мы поговорим в главе, посвященной деятельности и созерцанию. Сейчас же отметим любопытный факт, что вопрос, повлекший за собой столь агрессивные дискуссии в Европе семнадцатого века, поднимался буддистами в куда более раннюю эпоху. Но в то время как в католической Европе битва за учение Молиноса, мадам Гюйон и Фенелона
