идеализма, чтобы вместить в него Вселенский Разум, дополнили идею отсутствия души доктриной, по которой индивидуальный разум, очистившись, может стать одним целым с Вселенским Разумом или Лоном Будды. Они проповедовали отсутствие бога или богов, но в то же время утверждали, что имеющий реальное воплощение Вселенский Разум – это внутреннее сознание вечного Будды и что разум Будды – это «великое, полное сострадания сердце», которое жаждет освобождения каждого живого существа и простирает свою милость на каждого, кто приложит серьезные усилия, чтобы достичь конечной цели человеческой жизни. Словом, несмотря на пугающую лексику, лучшие из сутр Махаяны содержат истинную идею Вечной философии – идею, которая в некоторых аспектах (как мы увидим в главе «Бог в мире») получила здесь большую оформленность, чем в других философских системах.
В Индии, как и в Персии, мусульманское учение также обогатилось доктриной одновременной имманентности и трансцендентности Бога. В мусульманские практики были привнесены моральные наставления и «духовные упражнения», помогающие подготовить душу к постижению Бога и к приобщению к божественному. Важный исторический факт: святого поэта Кабира считают своим духовным союзником и мусульмане, и индуисты. Те, чьи цели находятся вне времени, всегда придерживаются мирной политики. Преследования и войны порождают те, кто идолизирует прошлое и будущее, кто ищет блаженства в ушедших днях или в утопических мечтаниях.
Узри во всех вещах Одно, второе лишь собьет тебя с пути.
Сама структура нашего языка подтверждает, что это глубинное понимание природы вещей и истоков добра и зла открыто не только святым. Ибо язык, как много десятилетий назад отметил Ричард Тренч, зачастую «мудрее не только простого люда, но даже мудрейших его носителей. Порой он заключает в себе истину, когда-то широко известную, но ныне позабытую. В других случаях в нем живут ростки истины, которые нельзя разглядеть, но которые гениальные создатели языка угадали по счастливой случайности». Как важно, к примеру, что в индоевропейских языках, как отметил Дармстетер, корень, означающий «два», несет в себе отрицательную коннотацию! И греческая приставка -dys (как в слове dyspepsia – расстройство пищеварения), и латинская -dis (как в dishonorable – непорядочный) происходят от «duo», «два». Родственное им -bis придает негативный смысл таким современным французским словам, как bévue («оплошность», дословно – «два взгляда»). Следы того самого второго, что «лишь собьет с пути», просматриваются и в словах «dubious» (англ. – сомнительный), «doubt» (англ. – сомнение) и Zweifel (нем. – сомнение): сомнение – это раздвоенность разума. У Беньяна также есть мистер Лицеприятный (англ. «Mr Facing-Both-Ways» – «Мистер Обращенный к обеим сторонам»), а в современном американском сленге есть понятие two-timers (англ. – «изменник», досл. – «два раза»). Наш язык в своей бессознательной мудрости незаметно подкрепляет тезисы мистиков и обнажает дурную природу всякого разделения. (Кстати, даже в самом
