style="font-size:15px;"> – Ему конец, – ответил австриец. – И я даже этому рад. Слишком много всего мы с ним перевидали, он уже стал символом. Грузовик – все, что осталось от моей шамбы. Теперь нет ничего, и так намного проще.
– А что значит «шамба»? – спросила моя жена. – Я уже несколько месяцев слышу это слово, но стесняюсь спросить. Вроде все его знают.
– Это плантация, – объяснил Кандиски. – От нее остался только этот грузовик. На нем я перевожу работников на шамбу одного индийца, очень богатого, который выращивает мексиканскую агаву[8]. Я у него управляющий. Он извлекает хорошую прибыль из этой плантации.
– Как и из всего остального, – уточнил Старик.
– Да. Там, где мы проиграем, где нас ждет голод, он сумеет нажиться. Этот индиец умный человек. И ценит меня. Я представляю для него европейскую организацию и сейчас возвращаюсь после набора местных рабочих. Это требует времени, но внушает уважение. Я три месяца не видел свою семью. Но теперь дело сделано. Я мог бы управиться за неделю, но тогда впечатление было бы уже не то.
– А где ваша жена? – спросила его моя жена.
– Она вместе с дочерью ждет меня дома, в помещении управляющего.
– Жена вас очень любит?
– Наверное, иначе давно ушла бы от меня.
– А сколько лет вашей дочери?
– Тринадцать исполнилось.
– Наверное, замечательно иметь дочь.
– Вы даже не представляете, как замечательно. Все равно что иметь вторую жену. Моя жена знает все мои мысли, слова, убеждения, все, что я могу или не могу сделать, все, на что я способен. Я тоже все знаю о своей жене. Но теперь появился кто-то, кого ты толком не знаешь и кто не знает тебя. Такая вот любовь с закрытыми глазами, и это удивительно для обоих. Появился кто-то чудесный – она твоя и одновременно чужая, что делает наши разговоры… как бы это сказать? Похоже на то, что употребляете вы оба… все будто приправлено томатным кетчупом «Хайнз».
– Звучит неплохо, – сказал я.
– У нас есть книги, – продолжал Кандиски. – Книжные новинки мне теперь не по карману, но мы всегда можем поговорить. Обмениваемся интересными мыслями – у нас всегда содержательные беседы. Мы обсуждаем все на свете. Абсолютно все. Интеллектуальная жизнь у нас на высоте. Раньше, когда у нас была шамба, мы выписывали «Квершнитт». Это давало нам чувство причастности к блестящей группе необыкновенных людей. Тех, кого хотелось бы повидать, будь это возможно. Вы ведь знаете этих людей? И даже, наверное, с ними знакомы.
– С некоторыми действительно встречался, – ответил я. – С кем-то в Париже, с кем-то в Берлине.
Мне не хотелось разрушать иллюзии этого человека, поэтому я не стал рассказывать в деталях об этих «блестящих» людях.
– Они потрясающие, – солгал я.
– Как я вам завидую, что вы с ними знакомы, – восхитился Кандиски. – А кто, на ваш взгляд, сейчас лучший американский писатель?
– Мой муж, – с готовностью ответила
Из листьев мексиканской агавы вырабатывают сизаль – натуральное грубое волокно.
